Пуля для похитителя

— Прикрепим к рюкзаку жучок, проследим передвижение того, кто придет за ним. Разумеется, будем предельно осторожны. Это главное условие. Совершенно очевидно, что мы имеем дело с очень умным и очень осмотрительным типом. Не сомневаюсь, что он примет все меры предосторожности.

— Да, пришла ваша очередь действовать, — медленно сказал банкир. — У вас есть шанс. Постарайтесь его не упустить. Иначе… — В голосе его отчетливо прозвучала угроза.

Минутная слабость, которую банкир позволил себе недавно, не ввела майора Киношу в заблуждение. Он отдавал себе отчет в том, что имеет дело с опасным и безжалостным человеком. Достичь вершины бизнеса невозможно без этих качеств.

— Боюсь, что речь идет не о том, чтобы упустить или не упустить свой шанс, — спокойно ответил Киноша. — Передо мной поставлена задача: спасти вашего сына, и я обязан найти ее решение. Свои дальнейшие действия я хочу обсудить с начальством. О том, к какому решению мы придем, я обязательно сообщу вам. Но сначала давайте немного подождем, вдруг похитители выполнят вашу просьбу и предоставят вам возможность услышать сына.

Звонок прозвучал ровно через два часа.

Дверь подвала открылась, и в ее проеме появился здоровяк с подносом в руках. Он спустился по лестнице, и я увидела, что на подносе стоит внушительная кастрюля, две тарелки с двумя ложками и половником, а также буханка черного хлеба, нарезанная на небольшие кусочки.

Он поставил все это на стол и сказал:

— Вот я вам супчику сварил. Не хотите поужинать, пока горячий?

— А что за суп–то? — поинтересовалась я.

— Гороховый, — ответил он и приоткрыл крышку кастрюли.

Вкусный аромат, донесшийся до моих ноздрей, чуть не сшиб меня с ног. В животе сразу по–голодному заурчало.

— Гороховый, говоришь? — потянулась я к кастрюле вслед за моим носом. — Решил, значит, вооружить нас?

— Это как? — не понял великан.

— Съедим с Павликом вашего супа и начнем от вас отстреливаться длинными зловонными очередями, — пояснила я.

Здоровяк громко захохотал, но Павлик меня не понял. По его недоуменному лицу я догадалась, что он никогда не ел горохового супа.

— Тебя как зовут, мужчина? — спросила я нашего похитителя.

— Зовите меня просто Горой.

— Почему не Холмом? — тут же поинтересовалась я.

— При чем здесь холм?

— А при том, что Гора — женского рода, а Холм — мужского. Какое–то у тебя странное погоняло, с нездоровым, скажем так, оттенком. Ты, часом, не голубой?

— Ты первая, кто мне об этом говорит, женщина. Я подчеркиваю, — повысил голос великан, — женщина! Если бы ты была мужчиной, я бы тебя сейчас за твои слова по стенке размазал.

— Мужчина, это погоняло не я тебе придумала. Я только обратила твое внимание на то, что оно звучит двусмысленно. — Я встала с кровати, уперла руки в бока и тоже слегка повысила тон: — А если ты до этого раньше не допер, моей вины в том нет! Наливай свой суп, Джомолунгма, а то он, пока мы здесь с тобой отношения выясняем, остынет.

Гора засопел и стал разливать половником суп в тарелки.

— Мне немножко, — подал голос до этого молчавший Павлик.

— Кстати, у моего сына на горох — жуткая аллергия. У тебя, Павлик, с этим как? Все в порядке?

— Не знаю. Я гороха еще никогда не пробовал.

— На вкусную еду аллергии не бывает, — философски изрек Гора.

— Ну не скажи. Вот у моего сына от гороха мог быть отек гортани, удушье и смерть от асфиксии. А вдруг у мальчика тоже аллергия? И накроются ваши два миллиона медным тазом. Ферштейн?

— Разве такое возможно? — спросил Гора недоверчиво.

— В нынешнее время, когда бушуют СПИД, атипичная пневмония и прочие инфекции, а тотальное ожирение населения, вследствие массовой гиподинамии, делает наши стройные ряды менее стройными, все возможно.

— Аллергия и раньше была, только ее тогда золотухой называли. И никто от нее не умирал. — Гора никак не хотел соглашаться со мной.

— Когда мой сын первый раз пошел в детский сад, я для таких непонятливых, как ты, на его медицинской карте красным фломастером написала, что ему нельзя есть горох и яйца. Так что вы думаете? Через пару дней мне на работу звонит испуганная воспитательница и говорит, чтобы я срочно приехала. Я бросаю дела, мчусь к ним па всех парах, приезжаю и вижу своего сына с круглым, отекшим лицом, заплывшими глазами и вывернутыми наизнанку губами. Его накормили гороховым супом. А бестолковая нянечка мне испуганно говорит, что весь горох она из его тарелки выловила.

— Пуля, у тебя есть сын? — удивленно спросил Павлик.

Я кивнула.

— А сколько ему лет? — в свою очередь поинтересовался Гора.

— Много. Я даже уже бабушка. Моему внуку — скоро год исполнится.

— А ты хорошо выглядишь, — сделал мне комплимент здоровяк. — На нас, толстяках, время почти не отражается. Может, действительно мальчику что–нибудь другое принести? Ну его, этот суп!

— Нет, я хочу попробовать! — сказал Павлик и подбежал к столу.

Он зачерпнул немного супа, проглотил его и замер в ожидании.

Мы с Горой тоже уставились на него. Ничего ужасного не происходило.

Павлик съел еще пару ложек.

— Классно! Я вкуснее ничего не ел, — заявил он и заработал ложкой с огромной скоростью.