Пуля не дура

Почему-то, когда первая пуля просверлила в кабине лифта аккуратную дырочку, Кондратьев, падая на пол, подумал о своем последнем разговоре с экспертом. Может, именно из-за проклятой жвачки — размышлений о жизни и смерти генеральской псины он так нелепо подставился.

Первые заповеди опера гласят: никому не доверяй и никого не оставляй за спиной без наблюдения. Вторую он нарушил, входя в свой подъезд. Пока возился с кодовым замком, Кондратьев упустил из виду неприметного мужичка, который дождался, когда он откроет дверь, и нырнул вслед за ним в темный подъезд. Только вызвав лифт, Кондратьев заметил незваного попутчика и на считанные секунды сумел опередить его, когда тот выхватил из-за пазухи тонкое, серебром блеснувшее лезвие ножа. Ребром ладони Кондратьев, как на занятиях по боевому самбо, успел выбить нож, но мужичок тоже оказался грамотным и отскочил от противника.

Должно быть, киллер немало часов провел в спортивном зале. Это только в американских боевиках злодеи, перед тем как выпустить пулю в главного героя, читают длинный монолог — исповедь в своих преступлениях. В реальной жизни, к сожалению, стреляют без объяснений. Поэтому, когда в руке незнакомца появился пистолет, Кондратьев вскочил в лифт, нажал на кнопку одиннадцатого этажа и бросился на пол. Майору повезло: если бы он этого не сделал, пуля вошла бы точно в сердце, поставив точку в трудовой биографии.

— Красиво жить не запретишь, покатаюсь сегодня вволю, с ветерком…

Езда в лифте под угрозой пистолета — такого, наверно, не предусмотрела даже книга всезнайки Гиннесса. Но острить на эту тему не хотелось. Конечно, сомнительно, чтобы на дистанции в одиннадцать этажей киллер опередил лифт. Но каковы его дальнейшие действия? Устроит засаду на третьем этаже — у квартиры Кондратьева или попытается перехватить его, так сказать, «по дороге к дому родному»? Перспектива поиграть в прятки с вооруженным убийцей, когда у тебя лишь связка ключей да авторучка, не радовала. Нынче российские левши научились делать «стреляющие» ручки, но у Кондратьева, как назло, была обычная.

— Ах, черт! — Иван даже похолодел от своей мысли. Что будет, ежели стервец с пушкой догадается вырубить рубильник? Лифт остановится, и ему останется лишь не спеша прогуляться по лестнице и выполнить чей-то заказ.

Кондратьев был уверен, что киллер работает по заказу, но коллеги, которые займутся расследованием «дела», скорей всего решат, что доблестного майора грохнули, дабы овладеть его «макаровым». А он, любимец московской милиции, между прочим, спокойненько покоится в сейфе.

Между тем кабина добралась до места назначения, двери с противным шипением и скрипом открылись. Кондратьев вышел на лестничную площадку и прислушался. Стояла гулкая тишина, что было неудивительно — Кондратьев добирался домой в тот час, когда остальные жильцы давно кайфовали у своих «ящиков» или собирались отправиться на боковую. Что ж, придется пренебречь правилами хорошего тона, и Кондратьев решительно нажал на дверной звонок. В квартире раздалась переливчатая соловьиная трель, щелканье хитроумных засовов, и наконец дверь приоткрылась, насколько позволяла массивная цепочка.

— Вы, молодой человек, к кому? — Лысый толстяк, похожий на покойного генсека Никиту Сергеевича Хрущева, близоруко щурился на неожиданного гостя. Прежде чем впустить представителя доблестной милиции, бдительный толстяк минут пять изучал удостоверение, доведя Кондратьева до холодного пота — в конце концов убийца мог запросто добраться до одиннадцатого этажа и без лифта.

Через пятнадцать минут извещенные по телефону о ЧП сыскари и, конечно, практикант Макаров докладывали, что в подъезде «чисто», обнаружена гильза от модного у киллеров иноземного пистолета «беретта», а поисками возможных вещдоков занимаются ребята из НТО во главе с бедным Овсянниковым. Впрочем, занятие сие, подумал Кондратьев, безнадежно по определению.

Напиток под скромным названием «водка» — страшная сила. Даже если она куплена из-под полы на улицах славного города Москвы и не отвечает строгим требования ГОСТа. Более того, в этом случае сила становится еще страшнее из-за обилия сивушных масел и прочих ядовитых примесей.

Такими глубокими размышлениями провожал Кондратьев первый стакан. Точнее, первым опорожнил его старинный друг Пашка Колокольцев — вместе кончали Высшую школу милиции, заочный юридический, а затем Пашка перешел в «девятку» (охрана особо важных персон) КГБ, и дальнейшая служба протекала в разных ведомствах, но, как известно, дружба и любовь проверяются расстоянием и разлукой. Посему каждая встреча приятелей приравнивалась к государственным праздникам и сопровождалась скромным банкетом. На этот раз устроителем был Кондратьев. До зарплаты оставалась еще целая неделя, а деньги у Ивана кончались через неделю после ее получения. Так что финансовое положение заставило покупать алкоголь у какой-то старушки, заверившей, что ее товар высшего качества и ничуть не уступает знаменитому «Абсолюту» по очистке, отсутствию похмельного синдрома и прочим положительным качествам.