Читаем Пульсация сердца. Трансформация через любовь полностью

Просто каждый человек хочет ощутить себя нужным. Для этого необходимо открыться. Почему перестали открываться? Сколько раз нам плевали в душу и растаптывали её. А ведь душа — самое чистое и ранимое, что создала природа. И всё-таки открываем ее, рискуя быть непонятыми. Страшно подумать, что в окружении сотен людей, в том числе и близких, каждый из нас одинок. Разочаровавшись в жизни и устав от бесконечного поиска, теряем смысл и остаёмся одинокими, сами хороним себя.

На самом деле взаимопонимание можно искать всю жизнь. Поиск пугает из-за неправильного истолкования формулировки. «Искать всю жизнь» — не значит не жить сегодняшним днём, убегая от действительности в погоне за будущим.

Искать — означает каждый день открывать в себе новые ступени любви. Любовь необъятна. Её невозможно один раз найти, впрочем, как и измерить, а потеряв, говорить: «То была не любовь!». Осуждая людей, обвинять их, что не могут ответить взаимностью — так приходить к безответной любви и одиночеству.

Если ты видишь в себе хотя бы грамм чистой безусловной любви, а уходя, даришь её, то ты находишься в поиске истинной любви. Получив такой подарок, люди будут счастливы и сами начнут накапливать безусловное чувство.

Как правило, мы требуем от людей то, чего сами дать не можем. А мудрость гласит: «Хочешь изменить людей — измени себя», чтобы получить любовь, нам надо сначала полюбить себя. Люди относятся к нам так, как мы относимся к себе, и любят нас так, как мы умеем любить взамен.


Когда мне встретился именно такой, делящийся любовью человек, а гораздо позже я ощутила и осознала родственную душу, то отбросила все условности, привычные стандартному мировосприятию.

Большего, чем элементарного существования этого человека в мире, я не требовала. Меня посетило чувство, которое исключало условности. Главным было, что есть на Земле тот, кто меня понимает, «знает» и «видит». Меня делал счастливой сам факт его существования. Находясь далеко, он оказывался рядом, а приближаясь, был далеко. Расстояние не имело значения. Чувство было шире, чем любовь.


Шире, чем любовь


Слеза прольётся о тебе.

Душа заговорит с тобою.

Весь мир замрёт, а я в тепле —

в том, что ты сотворил со мною.


Читаешь между моих строк.

О чём молчу — уже ты знаешь.

Твой взгляд, как нереальный ток —

всей силы сам не понимаешь.


Что происходит? Не пойму.

Ты частью стал моей, наверное:

так ощущать мою мольбу,

испытывать души волнение.


Это шире, чем любовь.

Что-то большее для музы.

Не хватает сердцу слов —

в унисон поют все струны.


Так слышит только сильный дух.

Цветы так тянутся лишь к небу.

Не надо слов и мыслей вслух —

ты солнце, что взрастил растение.


Лишь ты один увидел сущность.

Украл любовь мою тайком

«Прочувствовать родную душу…»

Я не мечтала о таком.


21.04.2008


Полюбить в себе поэта


Ему просто интересно

и, наверное, смешно.

Я-то почему так тесно

связана с его душой?


Не побоялась вновь открыться.

Не растоптал — наоборот.

Впервые стала я гордиться,

не прячу голову в песок.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература