Пункт назначения 1991. Целитель

Что ж, идея была разумной. Я кивнул заглянул в сарай. Отвертка отыскалась там легко. Без труда удалось и отвернуть петли. Люк отворился во внутрь. Сверху меня обдало пылью. В носу нестерпимо засвербело. Я схватился за край лестницы, чтобы не сверзиться вниз и чихнул.

— Будь здоров, — рассмеялась Вика.

— Смейся-смейся, — проворчал дурашливо я, — тебе тоже сюда лезть. Попадешь в пылюку, я тоже посмеюсь.

— Смейся, — согласилась она, — смех продлевает жизнь.

Вика быстро поднялась по ступеням, остановилась вровень с моими коленями.

— Что там?

— Пока не знаю. — Я аккуратно заглянул в люк.

Удивительно, но на чердаке пыли не было вовсе. Серый слой покрывал исключительно крышку люка. Я преодолел всю лестницу до конца, оперся ладонями, встал на колени и протянул бабкиной внучке руку.

— Давай, осторожнее, не спеши.

Вика и не подумала слушаться. Вверх она взлетела, как птичка. Куда как легче меня. Встала на ноги, отряхнула колени, осмотрелась. Здесь царил сумрак. Свет сквозь небольшое грязное оконце проникал плохо. В центре чердака, на проводе висела лампочка. На стене недалеко от люка виднелся выключатель. Вика нерешительно спросила:

— Как думаешь, работает?

— Сейчас проверим.

Я сделал шаг и щелкнул клавишей. Лампочка загорелась. Света от нее было немного, но даже так стало гораздо лучше. И мы приступили к осмотру наших владений.

* * *

Сам чердак больше всего походил на просторную мансарду с высоким потолком. Все здесь было сделано своими руками: шкаф, стол, кушетка, широкие мягкие табуреты с обивкой из портьерной ткани. В дальнем углу притаился натуральный монстр — громадный старинный сундук. На столе в рамочке стояло фото — счастливый молодой мужчина с маленькой девочкой на руках.

Вика подошла к столу, коснулась пальцами фотографии.

— Дедушка, — сказала она с улыбкой, — и мама. У нас дома есть такое же.

Она немного помедлила, словно решала, взять или не взять фотографию. В итоге оставила на столе.

— Где будем искать? — Спросил я.

— В шкафу посмотри.

Взгляд ее все еще был прикован к портрету. На глаза навернулись слезы. Я не стал смущать девчонку, подошел к шкафу, открыл дверцы.

Это был не шкаф — настоящий мемориал, хранящий память об ушедшем человеке. На плечиках аккуратно висела мужская одежда. Внизу стояла начищенная обувь. На полках в картонных папках на завязках спрятались какие-то бумаги. В самом центре лежала милицейская фуражка.

Я ее осторожно взял, обернулся к Вике.

— Это твоего деда? Он служил в милиции?

Она подошла, встала рядом.

— Он погиб при исполнении. Мне пять лет было. Я его почти не помню. Только по рассказам бабушки и мамы.

От этих слов она расстроилась еще сильнее. Что сказать я не знал, никогда не умел утешать. Просто решил положить фуражку на место, как вдруг в глубине полки заметил маленькую коробочку.

Такие коробочки мне были знакомы. Видел я их у своего деда-фронтовика.

— Можно? — Я не рискнул взять без разрешения.

Вика кивнула, достала сама, протянула мне. Там оказался орден красной звезды.

— Посмертно, — сказала она.

Я вернул коробочку на место, закрыл шкаф. Шашлыки, шампура, все стало таким неважным, отошло на второй план. Что делать дальше я не знал.

— Посмотрим, что в сундуке? — Предложила Вика. — Я все детство хотела туда заглянуть, а бабушка почему-то не давала.

— А давай. Вдруг там клад?

Девчонка весело рассмеялась. Мысль о таинственных сокровищах, таящихся в чреве старинного монстра, без следа развеяла тоскливую атмосферу.

Мы ринулись к сундуку наперегонки, в четыре руки откинули крышку, замерли в нерешительности. С самого верху лежал отрез махрового полотна. Того, из которого шили банные полотенца. Я снял его осторожно, переложил в крышку.

Если мы и думали о сокровищах, то такого не ожидали точно.

Первым лежал альбом в алом сафьяновом переплете с золотым тиснением. Рядом большой деревянный ларец.

— Что это? — спросила Вика беспомощно.

Я улыбнулся, обнял ее за плечи.

— Сокровища. Ты же хотела?

Она кивнула, нерешительно протянула руку к альбому, открыла первый разворот. С фотографии нам улыбалась Викина копия — чудная барышня в форменном платье институтки Смольного. Совсем еще девчоночка.

Надпись под фото гласила: «Анна Демидова 1916 год».

Вика подняла на меня беспомощный взгляд и проговорила:

— Бабушка Дуся?

Глава 22.1

— Бабушка была восьмого года рождения.

Вика переворачивала страницы альбома, застревала на каждой фотографии, оглаживала их пальцами, смотрела с нежностью. Мне вдруг показалось, что мы здесь не одни. С нами незримо присутствовала одна моя добрая знакомая — старая мудрая ведьма.

— Я всегда считала, что она из деревни. Что родилась там и выросла. Что в городе толком никогда и не жила. Она сама мне рассказывала о своем детстве. Представляешь, за все годы она ни разу не проговорилась. А так, это что выходит? Она у меня была из дворян?

Вопрос был риторический, но я ответил:

— Выходит так.