Пункт назначения: Счастье

Я сразу же почувствовал себя дураком, сказав это. Он не оглянулся.

Глава 7 Причина вторая: чувство одиночества

Когда я был ребенком, что-то совсем неожиданное произошло с моими родителями. Мой отец вырос в маленькой деревушке под названием Кандерстег в шведских горах. Он мог по имени назвать каждого ее жителя. А мама воспитывалась в шотландском районе с дешевым жильем. Когда там кто-то повышал голос, все соседи слышали каждое слово. Я был совсем маленьким ребенком, когда они переехали в местечко под названием Эдгвэер. Это последняя станция на Северной линии метро. Беспорядочно застроенный таунхаусами пригород, хотя раньше была зеленая окраина Лондона. Если вы проспите свою станцию в поезде и окажетесь там, то увидите множество домов, несколько баров с фастфудом, парк и очень много порядочных, приятных и сторонящихся друг друга людей, которые куда-то спешат.

Когда мои родители приехали сюда, они старались относиться дружески к людям в округе, так же как это было там, где они росли. Для них это было так же естественно, как и дышать. Но когда они попытались вести себя так, то были сбиты с толку. В Эдгвэере люди не были враждебны. Мы знали своих соседей настолько, чтоб можно было им улыбаться. Но не больше. Любая попытка создать отношения, выходящие за рамки болтовни ни о чем, пресекалась. То, что жизнь здесь имела другие традиции, мои родители познавали медленно. Я не смотрел на это как на нечто необычное – ничего другого я и не знал. Хотя моя мама так и не привыкла к этому.

– Где все? – спросила она меня, совершенно растерянно глядя из окна на пустую улицу, когда я был еще совсем маленьким.

* * *

Одиночество покрывает нынешнее общество, как очень густой смог. Намного больше людей сейчас чувствуют себя одинокими по сравнению с прошлым. Я подумал, а может ли это иметь какое-нибудь отношение к явному увеличению числа людей с депрессией и тревогой. Разбираясь с вопросом, я узнал о двух ученых, которые занимались этим несколько десятилетий и совершили ключевые открытия.

* * *

В середине 1970-х молодой исследователь в области неврологии Джон Касиоппо слушал своих профессоров. Некоторые были одними из лучших в мире. Однако в их выступлениях было то, чего он просто не мог понять.

Когда они пытались объяснить, почему меняются человеческие эмоции, казалось, они останавливались только на одном. На том, что происходило внутри человеческого мозга. Они не смотрели на происходящее в жизни. Не задавались вопросом о том, какие обстоятельства могли бы вызывать изменения в мозге. Похоже, они воспринимали мозг как остров, отрезанный от остального мира и никогда не вступающий с ним во взаимодействие.

Поэтому Джон задал себе вопрос: «Что произойдет, если изучать мозг не как изолированный остров, а наоборот? Что, если постараться изучить его как остров, соединенный сотней мостов с внешним миром, по которым ввозятся и вывозятся вещи всякий раз, как вы получаете сигналы из внешнего мира?»

Когда он поднял эти вопросы, его руководители оказались озадаченными. «Видите ли, – сказали они ему, – даже если это и так, факторы вне мозга не являются существенными для таких изменений, как депрессия и тревога». Кроме того, по их словам, очень трудно их выявить. «Никто не поймет этого и за сто с лишним лет, – говорили они. – Поэтому мы и не будем на этом останавливаться».

Джон никогда не забывал про свои вопросы. Он размышлял над ними многие годы, пока однажды, в 1990-е, наконец не придумал способ, как начать их подробно изучать. Если попытаться выяснить, как изменяются мозг и чувства человека в результате взаимодействия с окружающим миром, можно начать с анализа того, что происходит в прямо противоположной ситуации – когда человек чувствует себя одиноким и отрезанным от окружающего мира. Он спросил себя: «Этот опыт изменяет мозг? Он изменяет организм?»

* * *

Джон начал с простейшего исследования, которое смог придумать. Он и его коллеги собрали 100 незнакомых человек для откровенного эксперимента, никогда ранее не проводимого. Происходило это в Чикагском университете, где он работал тогда.

Участникам эксперимента предлагали уйти из университета на несколько дней и прожить это время нормальной и привычной жизнью, но с несколькими небольшими корректировками. Им нужно было носить сердечно-сосудистый монитор для измерения частоты сердцебиения. Кроме того, им выдавали пейджер и несколько пробирок. И они уходили из лаборатории. В первый день эксперимента, когда пейджер сигналил (как выяснилось потом, по девять раз за день), они должны были прекратить привычные занятия и записать две вещи. Первая – насколько они чувствуют себя одиноким или наоборот. И вторая – частота сердцебиения с монитора.

Во второй день эксперимента участники делали все то же самое, за исключением одного. Когда они слышали сигнал пейджера, то должны были сплюнуть в пробирку, запечатать ее и потом отдать в лабораторию.