Пуритане

Внизу повсюду расстилались леса; впрочем, на ровных местах и слегка покатых склонах в непосредственном соседстве с рекой виднелись хорошо возделанные поля неправильной формы, отделенные одно от другого живыми изгородями и рощицами; было очевидно, что эти участки отвоеваны человеком у леса, который теснил их отовсюду, занимая сплошным массивом более крутые откосы и более отдаленные берега. Чистый сверкающий поток коричневого оттенка, напоминающего кернгорнский горный хрусталь, пробегает по этой романтической местности, делая смелые изгибы и петли, то прячась между деревьями, то вновь открываясь взору. С предусмотрительностью, неведомой в других уголках Шотландии, крестьяне развели вокруг своих жилищ сады, и бурное цветение яблонь в эту весеннюю пору придавало нижнему краю долины вид огромного цветника.

25 Замок Тиллитудлем – плод фантазии автора; впрочем, развалины замка Кренсена, на берегу Нисена, приблизительно в трех милях от его слияния с Клайдом, напомнят читателю описания, которые он встретит в романе. ( Прим. автора.)

Вверх по течению Клайда характер пейзажа заметно менялся к худшему. Холмистый, пустынный, невозделанный край подступал к берегам реки, деревья здесь были редкими и теснились поближе к потоку; невдалеке от него унылые пустоши сменялись тяжелыми и бесформенными холмами, которые, в свою очередь, переходили в гряду величавых, высоких гор, смутно различаемых на горизонте. Таким образом, с башни открывался вид в двух направлениях: с одной стороны – на прекрасно возделанную и веселую местность, с другой – на дикие и мрачные, поросшие вереском пустоши.

Глаза собравшихся у зубцов башенки были прикованы к нижней стороне долины, и не только из-за того, что вид этот был привлекательнее, но также и потому, что оттуда, где извивалась, взбираясь вверх, большая дорога, начали доноситься далекие звуки военной музыки, возвещавшей приближение давно ожидаемого полка лейб-гвардейцев.

Вскоре в отдалении показались их тускло поблескивающие ряды; они то исчезали, то вновь появлялись, так как иногда их скрывали деревья и изгибы дороги, и вообще различить их можно было главным образом по вспышкам яркого света, который время от времени излучало на солнце оружие. Колонна была длинная и внушительная – в ней насчитывалось до двухсот пятидесяти всадников; сверкание их палашей и развевающиеся знамена в сочетании со звонкими голосами труб и громыханием литавр заставляли сердца трепетать страхом и радостным возбуждением. По мере их приближения все отчетливее становились видны ряды этих отборных солдат, в полном вооружении и на великолепных конях, следовавшие длинною вереницей друг за другом.

– Это зрелище молодит меня лет на тридцать, – сказал старый кавалерист, – и все же мне был бы не по душе тот род службы, который навязывают этим бедным ребятам.

Мне пришлось испить свою чашу во время гражданской войны; могу сказать, не колеблясь, что никогда не служил я с таким удовольствием, как за границей, когда мы рубились с врагами, у которых и лица и язык были чужими. Скверное дело слышать, как кто-нибудь на родном, шотландском наречии молит тебя о пощаде, а ты должен рубить его, как если бы он вопил чужеземное «Misericorde26!». Ба, да они уже в Несервудской низинке; славные ребята, честное слово! И какие кони! Тот, кто несется вскачь от хвоста колонны к ее голове, не кто иной, как сам Клеверз; вот он уже впереди, и они въехали на мост; не пройдет и пяти минут, как они будут у нас.

Возле моста, под башней, полк разделился надвое, причем большая часть, поднявшись по левому берегу ручья и переправившись вброд несколько выше, пустилась к ферме – так обычно называли большую усадьбу с различными хозяйственными постройками, – где по приказанию леди Маргарет все было готово для их приема и угощения. Только офицеры со своим знаменем и охраной при нем направились по круто поднимавшемуся проезду к главным воротам замка, исчезая время от времени за выступами берега или среди огромных старых деревьев, скрывавших их своими ветвями. Наконец узкая тропа кончилась, и они оказались перед фасадом старого замка, ворота которого были гостеприимно распахнуты в ожи-

26 Пощады! ( франц.)

дании их прибытия. Леди Маргарет вместе с Эдит и деверем, поспешно спустившись со своего наблюдательного поста, в сопровождении многочисленной свиты из слуг, которые в меру возможного, принимая во внимание вчерашнюю оргию, все же соблюдали установленный этикет, появились перед гостями, чтобы встретить и приветствовать их. Отменно галантный юный корнет (родня и тезка

Клеверхауза, с которым читатель успел уже познакомиться) в знак уважения к высокому титулу знатной хозяйки и чарам ее красавицы внучки под звуки фанфар склонил офицерское знамя, и старые стены ответили эхом на переливчатые голоса труб и на топот и ржание коней.