Пус Мидун

               Однако удав и не смог бы никуда деться при всем желании – у него был сломан позвоночник ближе к голове. Пус это обнаружил сразу, как только выудил его из сугроба. На спине Закрейздо под кожей виднелась солидная по размерам выпуклость, которая в таких случаях означала только одно. Больше этот удав ползать не сможет. Сам Порфирий находился в состоянии глубокого шока и совершенно не отдавал себе отчет в том, что сейчас произошло. Полминуты назад он мирно полз из кухни в гостиную, когда вдруг услыхал шум на дворе. А вот сейчас он со сломанными костями ощущает, как когти кота все глубже и глубже проникают в его горло, а он смотрит в пасть самому страшному жителю своего поселка. Лишь спустя бесконечно долгие мгновения до него дошло, что раскаты грома в его ушах – это крик Мидуна, который требовал сказать, где живет Науса.

               – Где она?! – Пус снова сотряс голову удава сильным ударом лапы и еще глубже запустил когти в его плоть.

               Порфирий лишь удивленно уставился на душегубца и вытянул свой длинный мерзкий язык.

               – Да говори же ты, выродок змеиный!

               – Ой-ви! – раздалось откуда-то из-за спины кота. Повинуясь охотничьему инстинкту, тот молниеносно повернул голову и увидел соседку Порфирия, свинью Гену, которая каменным истуканом замерла возле низкого забора, разделявшего ее участок и двор Закрейздо. Она цокнула копытцами и снова заорала с примесью поросячьего визга:

               – О-о-о-о-о-ой-ви-и-и-и-и!..

               Пус с досадой огляделся по сторонам. Его мозг требовал жертвы, но ни Порфирий, ни это копытное млекопитающее не удовлетворило бы его потребности, и он это понимал. Ему совершенно не хотелось сейчас тратить время на то, чтобы отправить парочку жителей в вечный сон, для этого будет другое время и другое желание. В этот момент ему надо было лишь узнать, где поселилась Науса, о чем он сразу же спросил Гену. Но свинья не отличилась адекватным поведением и снова цокнула копытцами.

               – О-о-о-о-о-о-о-о-о-ой-ви-и-и-и-и-и-и-и-и-и! – визг, словно снежная лавина пронесся по ушным туннелям Пуса Мидуна и многочисленным эхом спустился во все уголки поселка.

               Пус Мидун резко изогнулся и, что было мочи, запустил полудохлым удавом прямиком в свиную рожу, в ее разверзнувшуюся, словно жерло вулкана, пасть, готовую к извержению новой порции противного пульсирующего визга. Это помогло делу, и свинья от удара завалилась на бок, хрипя и давясь снегом и... удавом.

               – Чтоб вы все издохли, – задыхаясь от ярости, прошипел Пус. В одно мгновение он преодолел двор Закрейздо и перемахнул за забор, чтобы раствориться за ближайшими домами. Его целью была Науса Блоходарова-Кисинская. И он шел ее искать.

Глава 3

               Спустя некоторое время после бессмысленных метаний по поселку Пус Мидун немного успокоился и остыл. Науса жила в одном из брошенных домов, больше ей поселиться было негде. Ярость, как уже давно понял Пус, не была самым лучшим союзником в деле поимки желанной жертвы. Следовало сбавить шаг, осмотреться, принюхаться, послушать свой инстинкт, который редко обманывал бывалого охотника. Если до событий во дворе Порфирия поселок казался вымершим, то теперь постороннему наблюдателю могло показаться, что он начал разлагаться. Жители тряслись в закупоренных хибарках, некоторые вообще стали прятаться в подвале, если таковой у них имелся. Исчезли даже последние отголоски существования жизни – дымок из ветхих дымоходов словно не желал будоражить парализованную реальность и ютился где-то в изгибах труб. Кот оглядывался и облизывался, но никак не мог взять в толк, что ему делать дальше. Сердце и некое подобие кошачьего «я», словно стояли на распутье десятка дорог.

               Среди его спутанных мыслей быстрее всех, будто босиком по льду, бежала мысль о необходимости допросить кого-то, кто мог быть в курсе, где найти эту самую странную гостью из ниоткуда. Но даже вопрос о поиске нужного свидетеля загонял его ум в тупик. Тот самый ум, который буквально недавно блистал остро наточенной гранью жестокости, освещенный высшей идеей и мыслю о новой жертве! Болезненное желание напиться чужого страдания куда-то ушло, остался лишь след, бороздой пропахавший воспаленное сознание животного. Не так и велик этот поселок, однако он был намного больше возможностей кота принять решение в данный конкретный момент. «Тучун с ним!» – подумал Пус и сел в снежный сугроб.