Пушистая катастрофа

они останутся. Но совсем не ожидала, что, не ограничившись одним болезненным кусем, волк схватит меня за плечи и приложит о стену.

Нервный смешок вырвался против воли.

Хельму укусил за плечо, совсем не там, где я предлагала. Сжал со всей дури клыки, собираясь, кажется, действительно вырвать из меня кусок.

Все, на что меня хватило, — короткий судорожный вздох.

Форменный жилет, что мог бы немного ослабить натиск клыков и защитить кожу, я

перестала носить уже давно. Не нравилось мне, как он сжимает ребра, казалось, я в нем

задыхаюсь. Потому лежал сейчас мой жилет где-то в командорском кабинете, а я стояла в

коридоре дома Хельму и чувствовала, что меня едят…

В памяти ярко вспыхнуло воспоминание, как Эдит сравнивала мои клыки с

клыками своего бешеного отца, «совсем такие же», сказала она тогда. Соврала.

Остановился он, только когда я не сдержалась и заскулила. Отстранился, ошалело

глядя на меня.

— Проклятие…

— Ты мне должен новую рубашку, — сказала я, переведя дыхание. Все плечо было

мокрым от моей крови и его слюны. Руку дергало от боли. — Неужели я оказалась на

самом деле вкусной?

— Прости.

Он медленно, осторожно разжал пальцы, отпуская меня, и отошел на шаг. Потом на

всякий случай еще на один.

— За что? — не поняла я. — Это же была моя идея. Лучше скажи, как ощущения?

Признаться, я рассчитывала, что ты меня только немного надкусишь и сразу плеваться

начнешь.

— Я… увлекся, — неохотно признался волк.

— В смысле, я правда такая вкусная или тебе просто хотелось чего-то пожевать? —

дотошно уточнила я. — Если пожевать, то мы можем спуститься на кухню. Вдруг в

холодной сырое мясо осталось.

Хельму передернул плечами и предложение мое отклонил.

— Нужно обработать твою рану, — сказал он.

К тому моменту, как волк вернулся со всем необходимым, я успела закинуть китель

на кресло в его спальне, снять ботинки и устроиться по центру кровати, раскинув руки в

стороны.

Место укуса ныло, но это была не высокая цена за возможность снова пробраться в

логово волка.

Когда Хельму показался в дверном проеме, я спросила, не поворачивая к нему

головы:

— Есть еще желание меня погрызть?

Прежде чем ответить, он долго к себе прислушивался и в итоге неуверенно

сообщил:

— Что-то не помогла она тебе, — вредно заметила я.

— Без чешуи невозможно создать артефакт, способный защитить от любого вида

магического воздействия. В этот раз повезло командору. — Он передернул плечами. —

Может, превратишься? Пол холодный.

Я посмотрела на свою ладонь. Бледную и совершенно человеческую.

Интересно, что бы увидела на ней гадалка? Чью судьбу?

— Да что-то не хочется. Мне и так нормально, — подняв глаза, я встретилась

взглядом с Зафрэ. — Ты не выглядишь расстроенным.

— Я облажался, и это меня раздражает, — пожал плечами он, — но не вижу

причин для расстройства. Если командор хоть вполовину так благоразумен, как о нем

говорят, очень скоро я покину эту камеру.

— Какое… самоуверенное заявление, — пробормотала я.

Мне казалось, что в камере, за прутьями клетки, он будет выглядеть подавленным, может даже сломленным. Но единственное, что расстраивало Зафрэ в его новом

положении, — некрасивая одежда и жесткая кровать. Он не казался побежденным.

Это бесило и восхищало одновременно.

— Анха, — Зафрэ кашлянул. В глазах его загорелся нездоровый огонек

исследователя, — позволь узнать, не чувствуешь ли ты пробуждения силы? Прошло уже

достаточно времени, есть какие-то результаты?

— Дар.

— Что?

— Я называю это даром. Компенсацией за обретение сознания.

— Компенсацией? — не понял Зафрэ. — Но разве развитие само по себе не

является даром?

— В теле тарсы, знаешь ли, умение мыслить мне только мешало. — Я поежилась, вспомнив, как странно было осознавать себя первое время. — И что я получила в награду

за все свои страдания? Умение разводить огонь!

— Тебе не нравится?

— Ну… я бы лучше в размерах увеличивалась, — призналась, смущенно

улыбнувшись. — Чтобы, если меня кто-нибудь напугал или съесть попытался, я бы раз —

и выросла размером с дом. И сама бы напугала или съела того, кто хотел меня обидеть.

Зафрэ сдавленно хохотнул.

— И как в таком случае дела обстоят с твоим даром?

Я старательно прислушалась к себе, пытаясь понять, изменилось ли что-то, но

единственное, что чувствовала, — как замерзает мой филей и леденеют голые ноги.

— Ничего.

— Подождем еще, — оптимистично решил артефактор.

— Ты уверен, что тебя не обманули? Может, эта твоя знакомая нечисть увидела, как ты любишь сердечки людям вырывать, и решила над тобой пошутить.

— Невозможно. Идея с сердцами появилась у меня после. Оригинальный способ

убийства… На создание исправного амулета, настроенного на сердечный ритм, у меня

ушло почти три года. Слишком сложным оказалось вобрать в плетение весь спектр

сердцебиений. У людей, на которых я тестировал первые образцы, была нехорошая

привычка пугаться, что ускоряло ритм их сердец… — Зафрэ тяжело вздохнул. — Каким

простым все тогда казалось.

- Господи, да нет же,

— Возвращайся в комнату Эдит.

— Вообще-то…

— Это не обсуждается! — рявкнул волк. И я вжала голову в плечи.

— Что не обсуждается? Что ты действительно озверел и не хочешь даже