Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России

Серьезно наказывалась и та участница посиделок, чья добрачная связь по той или иной причине, неосторожности или умышленно подвергалась огласке. Широко известен обычай мазать девушке ворота или окна дегтем, разведенным навозом или сажей. В тех местах, где существовала традиция совместных ночевок молодежи на посиделках, например в Рязанской области, любой парень, даже если он был главным виновником, мог «для позора» разорвать подушку у дома «провинившейся» и пустить пух по деревне¹. Нередко практиковались действия, которые были направлены на «охлаждение», «замораживание» гениталий загулявшей девушки. Выведя девушку из дома, ее переворачивали вниз головой, растягивали юбку наподобие колокола и набивали снегом или же просто набрасывали снега под подол².

Патриархальная культура требовала строгого соблюдения гендерных ролей. Девушке в ней предписывалась скромность, и потому преднамеренное оскорбление парня на людях (например, исполнение корильной частушки, дразнилки, демонстративный отказ принимать ухаживания) могло иметь для нее опасные последствия. Практически безнаказанно парень мог поколотить ее, иногда дело доходило и до убийства. Например, в Грязовецком р-не во время святочной вечеринки одна из ее участниц сочинила и тут же спела про парня позорящую частушку, чем сильно его разозлила. «Он вышел, его задело, эта песня задела, он вышел, она на огород вышла тоже, он как дал плахой — и убил. Вот так, девку — за песню»³. Такие случаи, разумеется, единичны; как правило, наказание обидчицы происходило в игровой форме, и все же сообщество участников посиделок оказывалось в таких случаях - и нередко - на стороне оскорбленного парня.

Одним из способов мести девушке, чем-либо досадившей своему ухажеру, выступали действия, направленные на порчу ее работы: оскорбленный мог поджечь ее кудель, испортить ее солью, табаком или водой; закрутить пряжу в толстые сосульки, снять с веретена и спутать спряденные нитки и проч. Месть за обиду усиливалась в этом случае аллюзией кудель — волосы (не случайно о парне, прибегнувшем к подобной мести, говорили что он «обрил девку»)⁴. В некоторых деревнях Харовского р-на Вологодской области поджигание кудели воспринималось окружающими как знак того, что за девушкой «есть что-то нехорошее», поэтому несчастная подвергалась всеобщему осуждению. Отламывание у веретена пятки или носка тоже считалось весьма оскорбительным для чести девушки. Обычно девушки безропотно сносили такие проделки, боясь навлечь на себя еще больший гнев («Не-ет! Где ж туг отомстить! Уж зло — не-ет! Не надо, а то хуже будет»)⁵, хотя иногда могли дать и отпор, например, швырнуть горящую кудель в лицо виновнику. Кроме своеобразного воспитательного средства, манипуляции с куделью или пряжей могли служить развлечением⁶.

Пляски, занимавшие на посиделках немало времени, также давали возможность парню продемонстрировать свое отношение к девушке. Порицание, выраженное в момент, когда плясунья находилась в центре внимания, было особенно действенным, и его боялись больше всего. На святочном игрище в д. Татариново Кичменгско-Городецкого р-на Вологодской области парни во время пляски устраивали забаву, которая именовалась «пилой». Все вечеровальники стояли по кругу. Один парень вызывал какую-нибудь девушку в середину круга. Она должна была обежать вокруг него, держа за поднятую руку. И если парень почему-либо был сердит на вызванную, то он поднимал руку как можно выше, чтобы девушка не могла ее достать. Если той действительно не удавалось это сделать, парень хватал ее за руки, взваливал на себя спиной к спине и нес затем по кругу, а каждый из игроков хлопал ее по животу («пучине»). Потом наступала очередь другой девушки и т. д. Когда один парень обводил вокруг себя всех девушек, выходил следующий⁷.

Нередко обиженный парень зажимал мехи у гармони и вынуждал девушку сойти с круга, в то время, когда она выходила плясать: «будешь петь, дак парень подойдёт, тебе и гармошку зажмёт. Ты пляшешь, а он подойдёт у тебя и гармошку зажмёт»⁸. Или же выводил девушку в круг для пляски, а сам затем уходил.

Как правило, агрессивные действия были направлены против конкретного человека, но в определенных обстоятельствах такому наказанию за провинность одной «неверной» подвергалась вся девичья группа в целом. Это чаще происходило в ритуально значимые моменты времени (например, при устройстве молодежных ссыпок, на святки во время прихода ряженых). Аналогичные ритуальные нападения парней на девушек происходили и в другое время (обливание водой и закапывание в снег на Масленицу, стеганье крапивой при завивании венков на Троицу, обливание водой на Духов или Иванов день и т. д.). Нападение парней на девушек чаще имело характер грубоватого заигрывания, но если парни были серьезно раздосадованы, то могло принять и жесткие формы.