Пушкин и декабристы

Паскевич признался, что это перевод с французского двух стихотворных фрагментов, посвященных известному политическому событию, случившемуся в Париже в 1820 году, - убийству герцога Беррийского седельщиком Лувелем ⁴. В деле Паскевича сохранились только те французские строки, с которых офицер сделал русский перевод; любопытно, что Паскевич (согласно его собственным показаниям), вырвал из контекста стихотворения, сочувственного к убитому члену королевской фамилии Бурбонов, «только то место, где убийца, стараясь идти на оное, ‹убийство› говорит для своего ободрения» (ситуация эта несколько напоминает историю с отрывком из пушкинского «Андрея Шенье», к которому прибавили заглавие «На 14 декабря»). Объясняя, откуда он почерпнул вольнодумческие и либеральные мысли», Паскевич ссылался на книги, «встречи с людьми такого мнения, а более от чтения вольных сочинений господина Пушкина» ⁵.

Это показание было сделано 22 февраля ⁶.

¹ ВД, т. XII, с. 261-262.

² Там же, т. IX, с. 216. Обоснование датировки - там же, с. 314

³ ЦГАОР, ф. 48, № 94, л. 22 об.

⁴ Там же, л. 2, 24-26.

⁵ Там же, л. 2.

⁶ В деле дата отсутствует, допрос Паскевича зафиксирован в журнале заседаний следственного комитета (ЦГАОР, ф. 48, № 26; запись о заседании от 22 февраля 1826 г., л. 214-218).

356

Вскоре начинается самый опасный для поэта момент процесса. 27 февраля привозят с юга члена Общества соединенных славян чиновника десятого класса Илью Иванова - а у него разные вольные стихи известных и неизвестных авторов.

Иванов не назвал сочинителей, заметив, что об этом лучше знают другие «соединенные славяне»: поручик Петр Громницкий, который и передал Иванову стихи, а также майор Михаил Спиридов и поручик Николай Лисовский ¹.

Почему Иванов не назвал имени авторов крамольных стихотворений, но сослался на товарищей? Не хотел их компрометировать? Думал, что товарищи тоже ответят неопределенно?

16 марта был допрошен Громницкий ² спрошенный не он ли сочинил стихи, найденные у Иванова, Громницкий отказался от опасной славы, но вспомнил, что осенью 1825 года в Лещинских лагерях Бестужев-Рюмин в присутствии Громницкого, Спиридова и Тютчева прочитал «Кинжал». «Произнесши стихи сии, Бестужев спросил: «Не желает ли кто иметь их?» И, немедленно переписав, вручил их Спиридову, у которого я после брал с тем, чтобы переписать, но, носивши при себе несколько дней, я потерял оные и теперь написал только то, что мог вспомнить. Но Бестужев должен знать их, ибо он очень твердо перечитывал их наизусть…»

Как известно, вместе с этим показанием сохранился записанный Громницкий текст «Кинжала», тщательно вымаранный следователями, но не выдранный из дела, так как на обороте находились важные показания. Впервые, кажется, следственным документом становились уже не ссылки на стихи Пушкина, но сами стихотворные строки…

Лемносский бог тебя сковал

Для рук бессмертной Немезиды…

17 марта опять был вызван Илья Иванов - снова уклончивый ответ.

Затем перерыв в процессе декабристов: привозят и хоронят Александра I, но в конце марта следствие с особой энергией пускается по пушкинскому следу (одновременно выясняя и круг читателей Михаила Паскевича).

¹ ВД, т. XIII, с. 298.

² Там жe, с. 299. «Датировка в «Летописи…» «9 февраля» - ошибочна.

357

31 марта. О «Кинжале» спрашивают Лисовского: неопределенный ответ. В тот же день допрос Тютчева и Спиридова. Они подтверждают, что слышали это и другие «неистовые стихотворения» от Бестужева-Рюмина, списали у него и распространили. Несколько показаний (Иванов, Лисовский, Громницкий, Тютчев, Спиридов) ведут к одному из пяти главнейших - Бестужеву-Рюмину. При этом сохраняется уже прежде выявившееся «единство судеб» Пушкина и Паскевича: несоизмеримость талантов, но сопоставимость политического звучания! И строки Паскевича, оказывается, тоже списаны и использовались для агитации Бестужевым-Рюминым.

Чем выше «ранг» читателя, распространителя - тем опаснее для автора. Мало того, там, в Лещинских лагерях, Бестужев-Рюмин взял с «соединенных славян» клятву - и они присягали на образе, что готовы нанести смертельный удар тирану. Эта клятва была среди главнейших обвинений, поведших Иванова, Громницкого, Тютчева, Свиридова, Лисовского в Сибирь, откуда никто из них не вернется. Чтение «Кинжала» одновременно с этой клятвой - часть обряда, агитационного призыва к самому страшному, по понятиям самодержавной власти, государственному преступлению.

Вероятно, Пушкина арестовали бы или, по крайней мере, доставили на следствие, если б он уже и так не был ссыльным…

Но разве Александр Сергеевич знает обо всем этом? В марте он занят пятой главой «Онегина», а найдя в «Северной пчеле» выпады Булгарина против «Эды» Баратынского, тут же отвечает веселым обращением к самому Баратынскому:

Стих каждый в повести твоей

Звучит и блещет, как червонец.

Твоя чухоночка, ей-ей,

Гречанок Байрона милей,

А твой зоил прямой чухонец.