Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности

Обратимся за справкой к писательнице Барбаре Фришмут: «Более столетия назад из турецкого языка выкинули арабские и персидские слова и взяли вместо них древние, из центрально-азиатского лексикона: старотурецкие слова звучали современнее на европейский лад. Например, коньяк назвали kanyak , что означает ни много ни мало „согрей кровь“. Школу обозвали okul (от глагола okumak – учиться), что слегка напоминает ecole . Потом вдруг часть отринутых слов приняли в язык обратно, ибо мусульмане не желали отступать от традиций, а интеллектуалы начали вновь открывать для себя историю Османской империи.

А теперь принялись сочинять новые слова, компьютер у них стал, например, „собирателем знаний“ ( biligsayar ). Каждую придумку турки регистрируют в комиссии по языку, а та решает, какая новация достойна словаря, какая нет. Но даже те слова, что получают официальное одобрение, порой пропадают втуне, потому что люди отказываются их употреблять. Таким образом, словари становятся все толще, а перевод – все затруднительнее».

А как там, в Англии. О! в Англии – как в Турции. Оксфордский словарь, к примеру, периодически пополняется новыми словами, которые прочно входят в оборот. Среди них: cyberbullying – отсылка электронных сообщений запугивающего или угрожающего характера; denialist – человек, не признающий теорию, подкрепленную научными фактами; jeggings – обтягивающие женские штаны, стилизованные под джинсы; retweet – перепечатать сообщение в Твиттере ; sexing – отсылка сообщений сексуального характера через мобильный телефон. Всего в 2011 году в словарь включено 400 новых слов.

А у нас борьба за чистоту русского языка и культуры с неизменной озлобленностью, без каких-либо идей, с помощью патетических криков развивается во всем своем ужасном герасимоподобном величии. Новенькие словечки – фигушки вам, мы и так отступили от святого, сделав кофе всех родов!

Сегодня общение с классикой и особенно ее защита от неразумного населения, от всеобщей деградации нравов – это упражнения в имитационной политике: бесчисленные конференции, бессмысленные заявления, неприложимы ни к какому благопотребному делу, будь то образование, отношения с традицией, взгляд в перспективу.

Нужно ли есть étuvée из овощей?

Хватит говорить на русском, для разнообразия перейдем на испанский, хотя говорить на испанском в наше время так же обидно, как и на русском. Эдмундо Пас Сольдан сквозь слезы констатирует: «Репутация испанского как языка нового века уже находится под угрозой. Тем не менее не стоит бороться с неизбежным». Хотя этот самый Эдмундо мог бы закричать на всю Рамблу: «Язык Сервантеса, Гонгоры, Лорки, да и великого Толстого, переведенного на испанский, в опасности. Спасайте, кто может!»

Но не кричит испанец.

Видимо, потому что понимает, что двадцать первый не будет веком испанского языка. Да и сам испанский не будет прежним.

И русский язык не будет прежним.

Русский язык не будет таким, как был в девятнадцатом веке.

Хотелось бы как-то оптимистически заявить, что все не так плохо, как может показаться, что народ припадет к живительным истокам слова Пушкина и Достоевского, но… Но понимаешь, что это едва ли не самая большая ложь, которую ты сказал между завтраком и обедом, а еще нужно до ужина дожить, что называется, не по лжи, а в соответствии с правилами русского языка.

Официальные радетели чистоты русского языка кричат о своей любви к русскому языку столь громко и столь высоким голосом, что поднимись он еще на октаву, и вопль о защите чистоты услышали бы только собаки.

А народ продолжает говорить так, как продолжает говорить.

Специалисты по русскому языку с профессиональной и человеческой искренностью печалятся о судьбах языка.

А народ продолжает говорить.

В это время другие специалисты и другие честные люди печалятся о судьбах отечественной биологии, математики, географии, бадминтона, мостостроения. Они тоже убеждены, что без их дисциплин, без их знаний, навыков, предупреждений не сумеет Россия обустроиться.

А еще есть много других специалистов – по экономике, транспорту, социалке, строительству, военному делу, ритейлу и т. д. Каждый из них настаивает на первостепенной важности собственного ремесла и по-своему справедливо убежден, что для обслуживания мира и себя в мире можно обойтись профессиональной лексикой, чуть-чуть обогатив ее культурно озвученными словами.

Кстати, чтобы слыть культурным человеком, у нас, на Руси, нужно знать, как правильно ударять в словах «звонит» и «торты».

Выучили – и теперь можно разговоры о погоде и болячках разбавлять осуждающими ремарками: «Не могу смотреть эти фильмы ихние… Слыхали, вчера диктор на ТВ как скажет… Давеча в магазине продавщица…»

Всякие прочие огрехи – пустяки, главное: правильно произносить «звонит» и «торты».

Защитой языка обеспокоены не только мы или испанцы. Такая же хлопота стоит перед французами, немцами. Не нужно думать, что только у нас над языком издеваются.