Пушкин, потомок Рюрика

Печальным и великим зрелищем назвал Пушкин татарское нашествие. Только русский Север, во многом благодаря умной и гибкой политике князя Александра, остался нетронутым дикими ордами. В шестнадцать лет Александр становится князем новгородским и, не медля, приступает к постройке городских укреплений, к защите города от недругов.

Невская битва

А враги у Новгорода были коварные, сильные. Над Новгородом и над всеми северными русскими землями нависла опасность не меньшая, чем татаро-монгольское нашествие. Великих магистров Тевтонского ордена, как и жадных правителей Чингизидов, северные земли давно влекли великими просторами и несметными богатствами. С благословения папы римского рыцари-крестоносцы вознамерились покорить далекие восточные земли.

Новая беда навалилась на Русь: напали шведы — союзники крестоносцев. Во главе иноземного войска стояли Биргер[43], зять короля Швеции Эрика Эриксона Косноязычного, и военачальник ярл Ульф Фаси. «И собрал войско великое и наполнил многие корабли полками своими, устремился в силе великой, кипя духом ратным». Целая флотилия из ста кораблей[44] (скандинавские саги упоминают о 5 тысячах воинов) двинулась к невским берегам.

Довольно легко покорив финнов, Биргер, снискавший славу непобедимого полководца, надеялся столь же просто завоевать Новгород и всю «землю словенску». Летом 1240 года шведские шнеки «в силе велице» вошли в устье Невы и бросили якоря неподалеку от впадения Ижоры в Неву.

Время для нападения Биргер выбрал удачное: страна обескровлена татаро-монгольским нашествием и междоусобицами. Да и не желал он видеть в русских достойных себе противников, был уверен: князь Александр предпочтет с дружиной отсидеться за высокими новгородскими стенами, ведь подкрепления ждать ему было неоткуда. Потому, не мешкая, и отправил к князю Александру гонца с грозной депешей: «Если можешь, то сопротивляйся мне, — я уже здесь и беру в плен землю твою». Не сомневался Биргер в легкой победе. По его замыслу флотилия должна была по Неве пройти в Ладожское озеро, взять крепость Ладогу, а затем по Волхову подойти к Новгороду.

Но и Александру ведомы были вражеские замыслы. Как только корабли Биргера вошли в Неву, пришла князю о том весть от старейшины Ижорской земли Пелгусия. Медлить было некогда, на отцовскую помощь или совет рассчитывать не приходилось. Время опасное: того и жди, нагрянут с запада еще и немецкие рыцари. И двадцатилетний Александр Ярославич принимает единственно верное решение — самому дать отпор незваным гостям.

Но решено: заутра двину рать…

С пламенным призывом постоять за землю Русскую обратился князь к своей дружине и выступил в поход.

На рассвете 15 июля 1240 года, как только протрубил рог, вскипела на берегах Невы жестокая сеча. Стремительно и так внезапно напали новгородцы на шведский лагерь, что враги не успели «опоясать мечи на чресла свои». Бились русские воины «в ярости мужества своего». Не оправдались надежды Биргера на молодость и неопытность Александра в ратных делах. Мужественно сражался князь Александр: пробившись в центр лагеря он, по образному сравнению летописца, «возложил печать на лицо острым своим копьем» самому Биргеру.

Удар русского войска был столь сокрушителен, что заставил шведов бежать к кораблям. А тем временем дружина Миши Прушанина рубила сходни кораблей, чтобы отрезать бегущим путь к отступлению, а затем потопила и «три корабля латинян».

Дружинник Гаврило Алексич преследовал отступавших к своим кораблям шведских воинов. В пылу сражения он на коне влетел по корабельным сходням на шведское судно и там разил врагов. Шведы столкнули храбреца в воду, но верный конь вынес его на невский берег, и витязь вновь ринулся в бой.

Другой воин, Савва, пробился к шатру Биргера и подрубил шатерный столб. И когда златоверхий шатер рухнул, русские воины необычайно воодушевились. Новгородец Сбыслав Якунович «бился одним топором, не имея страха в сердце своем. И многие пали от руки его и подивились силе его и храбрости».

Ратным подвигам витязей — сподвижников Александра посвящено много вдохновенных летописных и поэтических строк. Но сколько еще достойных имен и деяний остались невоспетыми!

В честь славной победы князя Александра Ярославича стали именовать Невским.

Интересны здесь и удивительные переплетения генеалогических линий. В этой битве участвовали два прямых предка А. С. Пушкина: князь Александр Невский и храбрый витязь Гаврило Алексич. Сам Пушкин ошибался, когда писал в «Моей родословной»:

Мой предок Рача мышцой бранной
Святому Невскому служил…

В действительности же «мышцой бранной» служил Александру Невскому правнук Ратши (Рачи) Гаврило Алексич, прямой предок поэта.

Дальнее родство к Пушкину идет и через Мишу Прушанина (его сын Терентий тоже храбро бился со шведами на невских берегах): прапраправнук Терентия — Василий Михайлович Морозов, по прозвищу Слепой, был женат на прапраправнучке Гаврилы Алексича, прямого предка А. С. Пушкина в 17-м колене.