Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума

Возможно, следы девочки-гречанки следует искать в Псковской губернии, где жила сестра Екатерины Крупенской – Елизавета, супруга опочецкого уездного предводителя дворянства (затем – псковского губернатора, сенатора и тайного советника) Алексея Никитича Пещурова. Того самого, кому был поручен надзор за опальным поэтом в Михайловском и о ком Пушкин весьма непочтительно отзывался в письмах.

А быть может, поиск нужно вести в Варшаве, куда переехала к мужу сестра поэта Ольга Павлищева, – в ее письмах часто упоминается имя Петра Христофоровича Софиано (фамилия явно греческого происхождения, слегка переиначенная на итальянский лад). Среди варшавских знакомых четы Павлищевых считалось, что Петр Софиано неравнодушен к Ольге Сергеевне. Именно он, чиновник канцелярии наместника Царства Польского И.Ф. Паскевича, первым получил из Петербурга депешу о гибели поэта на дуэли и сообщил скорбную весть супругу Ольги Сергеевны, а затем и ей.

Или тайну маленькой гречанки хранят кишиневские архивы?

Так или иначе, но имя ее больше нигде не упоминается. Может потому, что сироту, как и мечтал поэт, удалось благодаря влиятельным связям пристроить в достойное воспитательное заведение?

Не маленькую ли Родоес нарисовал Пушкин на черновой рукописи среди множества портретов друзей и знакомых по кишиневской жизни? И не ее ли профиль остался на другом рукописном листке, среди толкований древнерусских слов? В Болдине, осенью 1830-го, Пушкин помечает: «Усобица – война», память относит его к недавнему прошлому – жизни в Бессарабии, к войне греков с турками, – и поэт по ассоциации рисует головку девочки, дочери павшего воина. Если бы нашлось тому подтверждение, то и эти пушкинские рисунки перестали быть безымянными.

… Втайне я надеялась, что мое выступление в Афинах принесет свои плоды – поможет прояснить судьбу маленькой гречанки, носившей столь звучную историческую фамилию и за которую так горячо хлопотал Пушкин. Действительно, давняя история вызвала самый живой отклик аудитории. И греческие поклонники поэта уверяли, что будут признательны за малейшие сведения о дочери этериста Родоес Софианос, но поиск должен вестись одновременно в России и Греции. Свою помощь предложили и греческие студенты Института русского языка имени. Пушкина.

По проекту «великого Карла»

Быть в Афинах и не побывать в этом необычном институте невозможно. В его стенах имя русского поэта произносится с особым благоговением. Да и сами студенты, изучающие язык и культуру далекой России, видят знакомый пушкинский профиль повсюду – в учебных аудиториях, на обложках книг и блокнотов, значках – ведь он символ Афинского института.

Эскиз памятника Пушкину. 1837 г. Художник К. Брюллов

Некогда Гоголь нашел все объясняющие слова: «И как верен его (Пушкина) отклик, как чутко его ухо! Слышишь запах, цвет земли, времени, народа. В Испании – он испанец, с греком – грек…» Как-то сам Пушкин заметил Николаю Гнедичу, переводчику «Илиады» Гомера: «Незнание греческого языка мешает мне приступить к полному разбору Илиады вашей. Он не нужен для вашей славы, но был бы нужен для России».

У ректора Стасиса Янникоса – давняя заветная мечта: открыть памятник великому поэту рядом с институтом, в заросшем тенистом садике.

Автор пушкинского памятника – знаменитый Карл Брюллов! История необычна: сразу же после трагической смерти Пушкина, в марте 1837-го, Брюллов предложил свой оригинальный проект памятника. Художник мыслил воплотить в аллегорической композиции идеальные представления о поэте. Гения поэзии являл собой Аполлон с лирой в руках, – рядом с ним, на вершине мифического Геликона, – крылатый Пегас; из скалы струился бы источник, символ вечного вдохновения…

То был самый первый в мире проект памятника Александру Сергеевичу Пушкину! Но замысел великого художника остался лишь в эскизах, по счастью, сохранившихся.

Стасис Янникос, ректор Афинского института, верит, что именно этот памятник русскому гению будет воздвигнут на воспетой им древней и прекрасной земле Эллады.

Колосс Родосский и другие чудеса славного острова

Laudabunt alii claram Rhodon[9]

.

Гораций

Родос античный

В истории человечества маленький остров – всего-то 80 км в длину и 40 в ширину! – сумел занять достойное место.

За три века до нашей эры Родосу, вернее шести тысячам его защитников, пришлось сдерживать натиск сорока тысяч македонцев. Вольнолюбивый остров подвергся суровой осаде за то, что посмел иметь собственное мнение и не подчиниться воле Деметрия Полиоркета, требовавшего участия родосцев в его войне с египтянином Птоломеем I.

В память славной победы в 280 году до н. э. родосцы воздвигли гигантский монумент, ставший одним из чудес Древнего мира наравне с висячими садами Семирамиды, египетскими пирамидами и маяком в Александрии. Материал для отливки 32-метровой статуи бога солнца Гелиоса «любезно» предоставили македонцы, бросив на произвол судьбы осадные орудия.