Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума

На пушкинском Олимпе властвуют божества и герои: Зевс и Геркулес, Парис и Орион, Афина-Паллада и Афродита – Пафосская царица, легендарный Орфей, усмирявший своей игрой на лире диких зверей. И подобно мифическому певцу самого поэта современники нарекут Северным Орфеем. А провидец Батюшков остроумно заметит, что юному Пушкину «Аполлон дал чуткое ухо».

Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи.

В лицейские годы Александр Пушкин зачитывался «Илиадой» и «Одиссеей», бессмертными творениями Гомера, трагедиями Софокла и Эврипида, штудировал сочинения древнегреческих мыслителей. И не дано было знать отроку-поэту, что в Греции в грядущих веках имя его станет национальной гордостью.

«Под небом Греции священной»

Греция – еще одна страна, куда так стремился поэт, и стремления его были благородны. Пушкин страстно желал сражаться за ее свободу, подобно своему поэтическому собрату и кумиру Джорджу Байрону.

Весной 1821 года князь Александр Ипсиланти во главе с греческими повстанцами переходит Прут и поднимает восстание против турок в дунайских провинциях. Поэт полон энтузиазма: «Дело Греции вызывает во мне горячее сочувствие».

«Греция восстала и провозгласила свою свободу… Восторг умов дошел до высочайшей степени, все мысли устремлены к одному предмету – к независимости древнего отечества. Все говорили об Леониде, об Фемистокле, все шли в войско счастливца Ипсиланти» – таковы пушкинские строки о первых днях греческой революции.

Восстань, о Греция, восстань.

Пушкин почти уверен – Россия непременно начнет войну за освобождение Греции, и он будет в том участвовать: «…Если есть надежда на войну, ради Христа, оставьте меня в Бессарабии».

Александр Ипсиланти. Неизвестный художник

И не оттого ли поэт так пристально следил за борьбой греческого народа, что понятие «вольность» для него отождествлялось с названием прекрасной страны? Александр Пушкин великолепно знал не только ее древнюю историю, ее настоящее, но предвидел и будущее. Как сочувствовал он Греции, как жаждал ее скорейшей независимости! И подтверждением тому строки из кишиневского дневника поэта:

«Говорили об А. Ипсиланти; между пятью греками я один говорил как грек – все отчаивались в успехе предприятия Этерии. Я твердо уверен, что Греция восторжествует, и 25 000 000 турков оставят цветущую страну Еллады законным наследникам Гомера и Фемистокла».

Калипсо Полихрони. 1821 г.

Рисунок Пушкина

Предвидение поэта сбылось: Турция по Адриано-польскому мирному договору признала автономию Греции, а вскоре – и сама Греция была провозглашена независимым государством.

Воскресла греков древних слава…

Мысль о побеге в восставшую Грецию, «к берегам благословенной Эллады», не оставляла Пушкина и в годы его михайловской ссылки. Вот строки из письма Александры Воейковой, знакомой поэта, своему дядюшке Василию Жуковскому:

«Плетнев поручил мне… сказать <тебе>, что он думает, что Пушкин хочет иметь пятнадцать тысяч, чтобы иметь способы бежать с ними в Америку или Грецию. Следственно, не надо их доставлять ему».

Нет, не дано было Александру Пушкину вступить на святую землю Греции, но судьба словно взамен подарила ему встречи со многими достойнейшими ее представителями.

Дорожил поэт близким знакомством с князем Александром Ипсиланти, героем греческого восстания:

«Первый шаг Александра Ипсиланти прекрасен и блистателен. Он счастливо начал – и, мертвый или победитель, отныне он принадлежит истории – 28 лет, оторванная рука, цель великодушная! – завидная участь».

Александр Ипсиланти, участник Отечественной войны 1812 года, потерял руку в жестоком сражении под Дрезденом. В русской армии сумел сделать великолепную карьеру – дослужиться до генерал-майора, стать адъютантом Александра I.

В Кишиневе двадцатилетний Пушкин пережил увлечение гречанкой Калипсо Полихрони, как поговаривали, прежде бывшей возлюбленной Байрона:

Ты рождена воспламенять
Воображение поэтов…

И не раз ее резкий восточный профиль, отмеченный странной притягательностью, появлялся на страницах пушкинских рукописей.

Тайна маленькой гречанки

Но, пожалуй, самая загадочная история – участие поэта в судьбе девочки-гречанки. Отец ее, Георгий Софианос, героически погиб 29 июня 1821 года под селением Скуляны на берегу Прута, где отряд греческих и молдавско-валашских повстанцев был жестоко разбит турками.

«Сражение под Скулянами, кажется, никем не описано во всей его трогательной истине, – начинается пушкинская повесть “Кирджали”, —… Сражение было жестоко. Резались атаганами. Кантагони и Сафьянос остались последние на турецком берегу. Сафьянос был убит…»

Гречанка верная! Не плачь, – он пал героем!