Пушкин путешествует. От Москвы до Эрзерума

Но в июне того же года супруги Пушкины были разведены. Церковные власти признали Василия Пушкина виновным: Синод наложил на неверного мужа епитимью, наказание в виде поста и длительных молитв, с полугодовым отбыванием в монастыре. Но самой суровой карой было иное – Пушкину запрещалось когда-либо вступать в новый брак!

Викарий Августин разъяснял князю Голицыну причину подобных строгих мер: «Светлейший князь, дело сие началось по формальному оной Пушкиной, обвиняющей мужа своего в нарушении к ней верности, которое подтверждается собственноручным письмом его, коим он признает себя нарушителем, т. к. он привязан к другой женщине, от которой никогда отстать не может».

Хотя сам московский викарий пытался кончить дело миром: «Старались примирить жену с мужем, жена осталась совсем непреклонною».

Нет, Василий Львович не был обделен женской лаской, нашел себе и подругу жизни – Анну Николаевну Ворожейкину, московскую купчиху. Долгие годы состоял с ней в гражданском браке, прижил двух детей: дочь Маргариту и сына Льва, официально считавшихся его воспитанниками. Перед кончиной Василий Львович очень беспокоился за их будущность, вернее, за их наследственные права.

Ну, а Капитолина Михайловна, столь жестоко наказавшая своего ветреного супруга, вскоре вновь стояла под венцом: сердце двадцатипятилетней красавицы пленил бравый секунд-майор Иван Акимович Мальцов. Именно он много позже рассказывал, что будто бы впервые повстречал известную красавицу, ведшую за руку маленького арапчонка, в «Юсуповском саду».

Капитолина Михайловна предпочла неродовитого Ивана Мальцова (купеческий род Мальцовых получил дворянство лишь в царствование императрицы Екатерины II) русскому аристократу Василию Пушкину, – «шестисотлетнему дворянину», выводившему свой род от легендарного Ратши.

Но, следуя женской логике, она сделала верный выбор: второй супруг вскоре наследовал богатства своего отца, крупного российского промышленника и сахарозаводчика.

Вероятнее всего, красавица Капитолина познакомилась со своим новым избранником в доме своего деверя. Есть свидетельство, что на званых литературных вечерах у Сергея Львовича, вместе с такими именитыми гостями, как поэт Иван Дмитриев и историк Николай Карамзин, бывал и сахарозаводчик Сергей Акимович Мальцов. Он ли представил госпожу Пушкину своему младшему брату, сам ли Иван Акимович был зван к Пушкиным на домашние вечера, где «на десерт» гостей потчевали французскими куплетами и новыми творениями Расина и Вольтера, уже не узнать. Во всяком случае, история, что приключилась затем с Василием Пушкиным, была почти в духе комедий Мольера, что так мастерски он декламировал…

Купцы Мальцовы славились своей деловой хваткой, патриарх рода Василий Иванович еще с 1720-х владел стеклянными заводами. Внесли свою весомую лепту в умножение фамильных богатств и его далекие потомки.

Но особо преуспел в предпринимательстве (сказалась купеческая кровь!) Сергей Иванович, сын Капитолины и Ивана Мальцовых, родившийся в 1808 году. Его стараниями в Калужской губернии выросли машиностроительные заводы, из ворот которых вышли одни из первых в России паровозы. По наследству перешли к Сергею Мальцову и калужские стеклянные заводы, и земли в самом благодатном уголке России – южном побережье Крыма. Там с виноградных плантаций золотыми струями лились первоклассные крымские вина, умножая и без того безмерный мальцовский капитал.

Династию Мальцовых продолжил и появившийся на свет в 1848 году наследник, сын Сергея Ивановича, Николай. Мальчику исполнилось тринадцать, когда его бабушка, прославленная некогда красавица Капитолина Михайловна, отошла в мир иной. Вместе с ней ушли в небытие и воспоминания о семействе Пушкиных, о самых первых днях, месяцах, годах жизни ее племянника Александра, коему суждена была столь славная и великая судьба.

К сожалению, никто из друзей поэта не разыскал Капитолину Мальцову (известно, что скончалась она в феврале 1861-го в селе Дятькове Брянского уезда), не расспросил о младенчестве русского гения, не записал ее воспоминаний. К тому времени лишь первые пушкинисты Павел Анненков и Петр Бартенев скрупулезно собирали биографические сведения о поэте, и забот у них было предостаточно: живы были еще близкие друзья Пушкина, его вдова, родная сестра.

Да и кто тогда помнил о своенравной былой красавице, ровно семь лет приходившейся «парнасской тетушкой» Александру Сергеевичу? А ведь она, единственная, пожалуй, могла ответить на вопрос, что и поныне занимает биографов поэта: где, на какой улице стоял тот самый московский дом, где в светлый праздник Вознесения Господня под колокольный благовест появился на свет младенец Александр?

Посмею предположить, что Капитолина Михайловна все же рассказывала о памятных днях своей молодости сыну, а, возможно, и внуку. Быть может, вспоминала удивительные подробности первых лет жизни поэта, известных лишь ей одной, – его детские шалости, забавные суждения. И, бесспорно, в свое время следила за успехами знаменитого племянника – магическое имя Пушкина было на устах у всей читающей России.