Пушкинский Лицей

Лицеяне известны по своему образованию. Все читают книги - Вольтер, Рейналь, Верто, Шиллер, Герен и проч. проч. здесь очень известны, но поверишь ли? Нигде в обществах и в публичных собраниях не услышишь о том ни слова. - Я, не зная того, что такие разговоры здесь не в моде, заговорил однажды о Шиллере, моем любимом поэте. Все смотрели на меня с удивлением, замолчали и потихоньку разошлись. Я стоял, разинув рот и развеся уши... ах! Лицеяне, как я в вас ошибся!!. Впоследствии времени я привык к их разговорам, - и немудрено привыкнуть: это отголосок тех, которых наслушался я в П...1. Беспрестанные насмешки, иногда удачные, иногда противные, громкие восклицания, анекдоты все почти выдуманные, пустые замечания, споры об именах, платьях, орденах или шляпах людей, над которыми хотят смеяться и даже жаркие споры: - вот все, что слышишь, - и горе тебе, если ты не знаешь, что такой-то человек в сером фраке с черною плосковатою шляпою называется так-то; что у кондитера Л. нет более мороженного, что повар Г. хуже другого ты не будешь принят ни в какие общества, или по крайней мере будешь молчать в них, сложа руки и поникнув головою.... Здесь издаются иногда журналы: в них всем жертвуют, чтобы рассмешить публику, но о вкусе ее нельзя сказать ничего привлекательного. Имя какого-нибудь известного смешного лица производит более хохоту, нежели тонкая шутка, забавная мысль или острота. Иногда помещаются здесь сочинения, требующие большого размышления, но на них мало кто обращает внимание, и даже часто чтение оных заглушается разговорами и криками публики. Если б по случаю сие письмо было напечатано, то оно вероятно имело бы ту же участь, - единственно от того, что это длинное, слишком серьезное сочинение. Никогда почти не рассуждают о том, что было читано; это хорошо, это мне нравится, это очень хорошо, это скучно: в сих словах заключается вся критика наших господ слушателей; а никто не скажет, что такое-то место особенно хорошо или худо, чем оно хорошо, чем худо, - что бы должно выпустить, что прибавить и т. д. - Нет! это слишком ученая материя, - какое нам до того дело - мы не философы, мы светские люди, должно быть к таким вещам всегда хладнокровным, всегда быть рассеянным... И так из сего ты видишь, любезный друг, что образование в Лицее не на такой ноге, как ему должно быть и как многие думают. Я же сказал: все читают книги, но читают для того, чтобы прочесть, для славы, и то не в Лицее, а в других городах, посещаемых жителями, ибо у нас можно очень обойтись без этой славы. - Не забудь, что нет правил без исключения, и здесь особенно исключение не маловажно: на 25.000 ж.2 может придется 10.000, которые совершенно преданы образованию, любят иногда - даже слишком рассуждать, сочинять и проч. - и удиви

Петербурге. 1 На III курсе было, действительно, 25 воспитанников.

467

тельно, что сии люди, будучи в таком числе, не могли переменить духа лицейской публики!..

Лицеяне суть самые ревностные почитатели моды, только не в одежде, а в разговорах, в занятиях, а иногда и в пище. - Я говорю о большей части. Все почти здесь делается из подражания. Если многим нравится какое-нибудь кушание, то другие, хотя не любят оного, находят его самым вкусным. Кому-то вздумалось пить чай после ужина, и чрез несколько дней во многих домах ввелось то же в обыкновение. Один смельчак вздумал прогуляться ночью по руине - и на другой день набралось несколько охотников итти на кладбище. Некто вздумал было чертить - и в короткое время явилась целая Академия рисовальщиков; какой-то ветренный академист вышел - и Академия опустела. Сегодня все тебя любят, потому что друзья твои говорят о тебе - пусть они замолчат, пусть враги твои скажут несколько слов - и тебя возненавидят, единственно из подражания, один за другим... Вчера целый день говорили о Якове Ильиче, сегодня о вчерашней свадьбе, завтра будут говорить об остротах нового Петра Микулина и тому подобное.

- Вот тебе, друг мой, довольно странностей про Лицеян. - Ты видишь везде добро смешано со злом; боюсь даже, что все их пороки не заставили тебя забыть о их добродетелях - о любви к отечеству и примерном товариществе. Но это моя вина - надобно было менее говорить о последнем и более о первом. Не забудь также и того, что везде худая сторона перевешивает хорошую, везде более недостатков, нежели совершенств. Притом добродетели, проистекая из чистых источников, кажется, имеют менее оттенок (sic), нежели пороки, которых страсти образуют и делают чрезвычайно многообразными. Всякий день печатают комедии в которых осмеиваются все новые, да новые пороки или слабости, достойные сожаления или смеха - и когда это кончится? - И так я надеюсь, что последние замечания мои не изгладят в тебе хороших понятий, которые старался я сначала внушить тебе о Лицее. - Люблю его, - он того достоин. - По крайней мере я привязан к нему, как к отечеству, и всем готов жертвовать для его счастия.

1821 года. Ноября 8.