Пушкинский Лицей

Кто чист и сердцем и душой,

Тот и средь бед не унывает,

Успехи обретая в ней."

Под этим пометка, без сомнения Кошанского: "Мысль и стихи очень хороши" (автору было тогда лет 13-14).

2. Сочинение в прозе "Бурная ночь" - пять страничек в четверку (на белом листе, сложенном вчетверо в виде тетрадки), заключает в себе описание ночной бури и явлений природы несколько напыщенным слогом, но достаточно образным. Окончание нравоучительное: "Несчастный! таков устав природы.

Перестань жаловаться на судьбу свою.

Сноси бедствия с твердостью;

несчастия без жалоб - и спокойствие душевное будет тебе наградой".

Судя по почерку, этот автограф относится к тому же времени. Кроме нескольких исправлений в тексте (замены слов etc.) и заметки на полях "c'est beau1" против фразы "Воды в радости блеснули пурпуром", под сочинением имеется следующая аттестация Кошанского: "Окончание прекрасно. - NB. Владея языком, должно уметь употреблять его. - План вашей бурной ночи несколько темен - не везде верно изображение природы - особенно переход от вечера к утру. Есть много слов излишних, много не то значащих, что Вы сказать хотели. Но все вообще показывает Вашу способность владеть языком и счастливый дар легко выражать мысли и чувства. Прошу Вас, М. г. быть осторожным в выборе слов и заменять все бурно-смешное скромным благоприличием и тихим чувством.

Ваш слуга Кошанский".

3. Вероятно к той же более ранней эпохе, но уже к следующим годам (1813 или 1814-му) относится ода Илличевского "Освобождение Белграда", написанная на семи страничках (того же формата, что и предыдущие пьесы), заключающая в себе 22 строфы (по 4 стиха) и снабженная множеством поправок, пометок и заключительной аттестацией Кошанского. Сюжет этой оды взят из известного рассказа (предания) летописи о чудесном избавлении от Печенегов советом мудрого старца киевского Белгорода (автор предпочел славянскую форму "Белград") во время отсутствия Владимира Святого в походе на Новгород (997 г.). Вероятно, сюжет был дан Кошанским Оно слишком велико, чтоб его привести здесь.

Задачу свою Илличевский выполнил очень недурно, справившись и с построением и содержанием и обнаружив дар владения стихом и изобразительностью. По поводу этой темы и исправлений Кошанского, В. П. Гаевский резко напал на последнего (цитируя некоторые его поправки) за замену им простых и обиходных (т е. более прозаических) слов и выражений более "напыщенными" и "ходульными", соответствующими риторическим требованиям и его схоластическим вкусам Действительно, такая тенденция заметна у него, и многих его поправок нельзя одобрить; но надо признать, что вовсе не все поправки его имеют такой характер, и в большинстве они обнаруживают и знание дела и опытное перо, и поэтическое чутье, а главное внимательное и любовное отношение к делу.

Поправки Кошанского заканчиваются следующим общим отзывом:

"Большую часть замечаний я сказал и скажу еще изустно. - Вот план Ваш: Владимир удалился - Печенеги подступают к Белграду и хотят принудить к сдаче голодом - 12 дней длится осада. Тут очень хорош переход, когда является старик с советом. Вы не сказали, что он советует, но мы видим (и очень кстати), что граждане делают. Тут одна строфа ("Так..."), тянется с одною только мыслью, как железо на заводах, - колодцы Ваши хороши, может быть, для историка, а поэту нельзя из них напиться. - Потом, Печенеги призваны для переговоров, видят чу

прекрасно (фршщ)

160

161

до и рассказывают своим, а свои очень хорошо сделали, что возвратились; ибо тут Владимир роздал только награды, и читатель видит берег..."

4. Другая ода "На взятие Парижа" относится к 1814 году. Она состоит из 18 строф по 10 стихов и является самым большим произведением из сохранившихся - на 10 страничках (в четверку) сшитой тетрадки (бумага с водян. знаком 1810): переписана очень тщательно каллиграфически (почему почерк несколько отличается от обычного почерка Илли-чевского). На полях и среди строк имеются поправки Кошанского, но их не особенно много. Эта же ода в другом списке автора, с некоторыми поправками- согласно указаниям Кошанского, сохранилась при письмах Илличевского к Фуссу (письмо от 27 июля 1814 г.).

Известно, что тогда же на ту же тему написал оду и Дельвиг, и его ода была помещена в "Вестнике Европы", июнь 1814г. (ч. LXXXV, No 12, стр. 272).

Раевский, упоминая об этих двух одах, отзывается о последней1, написанной белыми стихами, как о "весьма слабой", а об оде Илличевского говорит, что "написанная по рецепту Ломоносовских и Державинских од, она, может быть, и недурна в своем роде, но только род сам по себе невыносим"2. Как любопытный образчик лицейского стихотворства этого рода, чтоб дать возможность судить о нем самому читателю, и в виду поправок Кошанского, считаем уместным привести здесь эту оду.

На взятие Парижа3

Раздался гром - и повторенны

Ему катятся громы вслед.

Не се ли молнии - священны4

Благовестители побед?

Всесилен русский Бог великий!

Гремят по стогнам шумны клики5,

Восторгом пламенным горя.

Какое торжество, какое?