Пусть это вас не беспокоит

— Итак? — я почувствовал, что в голосе Рендалла было больше резкости, чем он хотел в него вложить. Он тоже это почувствовал, и его голова наклонилась чуть ниже.

— Мне нужно доказательство твоей дорой воли, Уес, — я слегка нахмурил брови, но мои губы продолжали улыбаться. Это всегда производит впечатление, по крайней мере, я так считаю. — И тогда мы доиграем эту партию вместе. Деньги будут большие, перспективы — еще больше.

Я помолчал, но потом счел нужным пояснить:

— Шантажировать доблестными джи ай, оскорбленными в лучших чувствах, тебя больше никто не будет. Этот счет ты оплатил, и забудем об этом — в знак серьезности наших дальнейших отношений. Итак, Уес, перед тобой выбор — играть дальше с нами или пасовать. Но тогда пирог будут делить уже без тебя, — извини.

Мне было видно, что сцепленные пальцы Рендалла сжались чуть сильнее, но глубоко в его глазах загорелись огоньки. Пока что они были очень далеко от меня, как Рождество в новогоднюю ночь, но с каждой секундой становились все ближе. На лбу Уесли появилось несколько глубоких складок.

— Прекрасное введение, — хмыкнул он. Его губы сложились в то, что могло бы со временем стать улыбкой, но он еще не знал, стоит ли. — И что же я должен сделать?

Я склонил голову набок, внимательно рассматривая его. Мне определенно нравилось, какой оборот принимает наш разговор.

— Мне нужна история, — ответил я, и улыбка на моем лице погасла. — История об императорских реликвиях. Особой миссии. Секретном грузе. Джейсоне Картере. И человеке, который называет себя доктор Бано.

Рендалл забыл сложить губы в улыбку. Он тяжело распрямился, его рот был приоткрыт, а в глазах читалось искреннее изумление.

— И это все? — спросил он.

— Пока все, — я кивнул.

Сбоку от меня раздался легкий скрип. Франсуаз элегантно переложила ноги и слегка откинулась назад. Это была ее единственная реакция на мои слова, серые глаза ничего не выражали. Но меня-то она не могла обмануть.

Рендалл полностью выпрямился. Он чувствовал себя уже более уверенно, но все еще не знал, куда девать руки. После секундного колебания он положил их на колени, соединив кончики пальцев, это ему не понравилось, и он заложил руки за голову.

— Ты и так знаешь всю историю, Майкл, — его голос звучал почти так же, как и в день нашего знакомства. — Зачем тебе слушать ее еще раз?

— Я люблю подробности, — хмыкнул я. — Разные такие подробности. Некоторые из них я знаю, и это позволяет мне понять, слушаю ли я правду. Итак? Как насчет небольшой сказочки на ночь? Однажды давным-давно жил-был человек по имени Уесли Рендалл?

— Отлично, — впервые за вечер довольная улыбка пробилась через плотный грунт напряженных размышлений моего собеседника. Он расправил плечи и потянулся. — Я хочу остаться в деле, хотя и плохо представляю, какого рода дело вы оба затеяли. Но это не имеет для меня значения. Хотите выпить?

14

В дипломатических кругах это называется сломать лед, и я поздравил себя с тем, что уроки хорошего тона не прошли для меня даром.

Джеймс вошел в комнату столь же незаметно, как и всегда, и опять я не смог уловить момента, когда Рендалл вызвал его. На подносе стояло несколько бокалов, хозяин дома принял один из них из рук Джеймса и произнес:

— Это началось с того времени, когда я служил в армии. — Он ухмыльнулся, как будто находил в этом нечто забавное. — Я был на хорошем счету, вы знаете, и командование дорожило мной.

Он пригубил бокал и продолжал.

— Обратной стороной этого были разные поручения. За время службы я сменил несколько командиров, но каждому из них было известно, что лейтенант Фокс умеет делать всякие разные полезные вещи, на которые обычный солдат просто не способен. Нечто вроде дрессированной собачки, которая умеет жонглировать мячом. В конце концов, мне все это надоело, я бросил армию и сменил имя. Но это было потом.

Поручения, которые мне приходилось выполнять, были самыми разными. Чаще всего они имели мало общего с обычной гарнизонной жизнью. Помню, однажды мне пришлось вламываться в местный бордель и отыскивать там наградной пистолет. Одна пьяная шлюшка ради смеха умыкнула его у заезжего полковника. Забавная была история.

Рендалл весело улыбнулся своим мыслям, но в этой улыбке не было тепла. В Рендалле вообще не было тепла.

— Но далеко не все поручения были такими легкими. Чаще всего мне доставалась какая-нибудь дрянь, где одновременно требовалось быть и умным, и смелым. Такое сочетание встречается редко, а среди военных особенно.

Однажды меня вызвали к командиру, — я только что получил капитана после одной истории с пьяным сержантом, разбившим полковой грузовик. Погибло двое штатских, и дело улаживал я.

Мне сообщили, что я немедленно вылетаю в одну богом забытую страну в Юго-Восточной Азии. Я знал, что официально мы не вели там никаких боевых действий, но мне также было хорошо известно, что фактически мы их там ведем.

Это меня не удивляло, когда служишь в армии, то перестаешь чему-нибудь удивляться. Странным было другое — почему меня вообще посылают в эту страну.