Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)

Бэкхён воздержался от комментариев. Он знал, какова будет реакция на фразу “похищение полицейского”. По сути, полиция всегда попадала меж управляющими учреждениями и “Интернационалом”, оказывалась словно между молотом и наковальней. И в полиции предпочитали видеть бет - они более надёжны в области поддержания порядка и здравомыслия, чем омеги или альфы. Раньше к бетам относились с презрением и считали чуть ли не “пушечным мясом”, сейчас же ситуация несколько изменилась, но до конца не исправилась. Сейчас стало проще и лучше, но в полиции по-прежнему большую часть сотрудников составляли беты. Часть руководства - альфы, в основном лояльные альфы, хотя водились и мерзкие типчики. Омеги попадались в отделе экспертов, совсем чуть. Тем не менее, полиция всё так же воспринималась всеми как структура, поддерживающая бет. И как структура, выполняющая решения, принимаемые парламентом, то есть, омегами. Если парламент и армия - или “Интернационал” - начинали собачиться, шишки летели в полицию с обеих сторон, поскольку полиция не имела права голоса в таких ситуациях. Полиция могла лишь поддерживать порядок и шаткое равновесие. Поддерживать так, как получится. И ещё выполняла волю “Интернационала” в обязательном порядке, если эта самая воля получала статус “международный стандарт” или “общая директива”. И только выполнение такой вот воли позволяло полиции стать на голову выше и альф, и омег, потому что стандарты и директивы “Интернационала” мог отменить или запретить сам “Интернационал” - и никто больше.

Похищение, исчезновение или убийство полицейского немедленно вызывали резонанс в полиции. Расследование таких дел становилось приоритетным по умолчанию, потому что полицейский всегда мог рассчитывать только на своих коллег и только на их помощь. И сейчас строка “похищение полицейского” в бланке запроса превращалась в дело чести для каждого сотрудника полиции. А приписка в скобках “стажёр” придавала трагичный оттенок этой ситуации, поскольку бывалые сотрудники воспринимали стажёров как маленьких детей. А у бет дети - собственные - случаются не так часто, отсюда и своеобразное отношение.

Ведь этот молодняк - детишки - ещё ничего толком не знает ни о полицейских порядках, ни о подлинной ситуации, не видит тех трудностей, с которыми предстоит столкнуться в скором времени, да ещё и проходит своеобразный тест на профпригодность, из-за чего многим стажёрам кажется, что они никому в полиции вовсе не нужны. Логично предположить, что такой “ребёнок”, будучи похищенным, впадёт в отчаяние и запаникует, а это вредно для нервов и рассудка. И, чего уж скрывать, чаще всего стажёры в сходных случаях погибали. Те же, кому посчастливилось спастись, никогда больше в полицию не возвращались - искали другую работу.

- Ох уж эти стажёры… - тихо пробормотал оператор, роясь в данных. - Один мне тут неделю назад не мог своё удостоверение найти, так от руки пытался копию нарисовать, чудо такое…

- И звали его Пак Чанёль, - со вздохом добавил Бэкхён, потому что только Чанёлю могла прийти в голову мысль нарисовать на листочке копию своего удостоверения, сунутого в очередной раз чёрт знает куда. - Его и ищем.

Оператор стиснул зубы и коротко кивнул.

Бэкхён в мыслях прикинул возрастное соотношение и пришёл к выводу, что у оператора мог быть сын примерно того же возраста, что и Чанёль. Значит, найдёт данные на “бланк” - из-под земли достанет, если потребуется. И отдаст Бэкхёну, даже если там будет туча пометок “разглашение запрещено”. Нужно всего лишь запастись капелькой терпения. А потом Бэкхён разведает ситуацию и отыщет причину для получения ордера - придумает, если не будет иного выхода. И вытрясет ордер из прокурора - зубами вырвет или ножиком вырежет.

Оператор положил перед Бэкхёном распечатку с результатами.

- Вот. Любопытно.

- Ещё бы. Спасибо. - Бэкхён смахнул бумагу со стойки, кивнул оператору и поспешил на стоянку, чтобы изучить данные в одиночестве в уютном салоне машины Чанёля.

Итак, “бланк” прикупили пять лет назад. Никаких грехов за водителем и самой машиной не числилось - поразительная законопослушность. Однако владельцем “бланка” был мелкий чиновник из министерства здравоохранения. Отсюда проистекал вполне резонный вопрос: какого ж тогда чёрта “бланк” проходил по защищённой базе? Даже автомобили чиновников среднего звена вносились в общие базы данных, что уж о всякой мелочи говорить? Тем более - здравоохранение. Это шутка такая?

Бэкхён проверил данные на водителя и убедился, что тот чист и действительно мелок. Стало быть, ни одной очевидной причины для внесения в защищённую базу нет. Но он был именно там. А раз он там был, значит, это кому-то нужно.

Кай предупреждал, что у преступников есть доступ к информации, которой владела полиция. И они умеют хорошо под полицию маскироваться. Тогда велика вероятность, что они сами и внесли “бланк” и его владельца в защищённую базу данных.

Зачем?

Бэкхён повертел на ладони нож, подбросил и поймал.