Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)

Кай прижал ладонь к груди Ханя и засмотрелся на получившийся контраст - тёмные пальцы на светлой коже. Хань тоже скосил глаза и забавно наклонил голову, чтобы увидеть, что же так заинтересовало Кая. Резко втянул в себя воздух на вдохе и отчётливо сглотнул, придавив Кая ощущением, опасно похожим на…

Хань что-то быстро пробормотал по-китайски - так быстро, что Кай ни черта не понял, накрыл его ладонь своей левой, а правой вцепился в волосы, и так целеустремлённо стал искать его губы своими, что отказать было бы жестоко. Где-то далеко, на краю сознания, бродили оттенки недостаточности - Хань как будто хотел не согреться, а сгореть. И это разительно отличалось от того, чем они занимались в Театре. Совсем иначе. Тогда Хань просил лишь нежности и томной игры, сейчас же… сейчас он даже сам не знал, чего хотел. Кай мог только ловить отблески его желаний в собственной голове и вовремя претворять их в жизнь.

Он сдёрнул Ханя со стола; старался слишком крепко не прижимать к себе, пока тот возился с брюками. Между ними то и дело возникала белая ткань: манжета прочно засела на левом запястье Ханя, и рубашка тащилась хвостом за рукой. Кай разделял желание Ханя оставить только чёртову рубашку - выпутать руку из неё терпения не хватило бы у обоих всё равно, поэтому помог стянуть брюки вместе с бельём. С самого Кая снимали вообще всё и тоже общими усилиями, но уже с трудом, ведь мокрая одежда настырно липла к телу и не желала сниматься. В процессе толкнули соседний стол, тот зашатался, посыпались листы с распечатками и спланировали вниз. На этих листах они в итоге и оказались.

Хань закинул руки за голову и пальцами смял белую бумагу, зажмурился, подставив шею под поцелуи. Шуршание бумаги мешалось с шумом дождя за окнами и тяжёлым сдвоенным дыханием. Казалось, дождь шумел в унисон с их дыханием, сплетался воедино, превращаясь в мелодию. Кай пробежался пальцами по внутренней стороне бедра Ханя, сымитировав дождевую капель. С тихим стоном Хань подался к нему, крепко ухватился руками за плечи, впиваясь ногтями до боли.

Кай тронул шею Ханя губами, потёрся носом и инстинктивно принюхался, но нужного запаха не уловил. Озадаченно обнюхал с другой стороны, забрался за ухо, заставив Ханя подавиться хриплым смешком.

- Ще… щекотно… перестань…

Хань ещё крепче вцепился в его плечи, прижался всем телом, но эти сигналы уже были лишними. Кай и так знал, что Хань сгорает от нетерпения, “услышал”. Подбородок задела рука, обмотанная белой тканью. Проклятая рубашка…

Левую сторону лица гладили пальцы Ханя, с правой стирала капельки пота ткань, обмотавшая кисть. Кай провёл ладонью по груди Ханя, животу, ниже, просунув руку между их телами. Хань слегка сжал зубами его губу и зажмурился, отреагировав на прикосновение, непроизвольно прижался плотнее, лишив Кая маневренности на время. Но всё-таки остановить совсем не смог и всхлипнул в тот самый миг, когда Кай соединил их тела собственной плотью.

Он немного подрагивал от острого возбуждения, ощущая присутствие Ханя и физически, и мысленно, ощущая себя в нём. Хань ещё и обхватил его ногами, словно не желал отпускать и пытался сильнее открыться ему навстречу.

Капли дождя разбивались о стёкла, а Кай разбивался о Ханя подобно этим каплям. Бесконечно. Сознание “плыло”, путая собственные мысли с чужими. Или нет, не мысли, что-то другое, что-то, что не принадлежало Каю, но принадлежало Ханю. И Кай путался в ощущениях; с каждым толчком становилось всё сложнее разобрать, где его собственные чувства, а где - Ханя. Он уже не знал, что нравится ему, а что - Ханю, всё так смешалось… смешалось в одно цветное пятно с ярким вкусом удовольствия.

Хань то цеплялся за его плечи, то обнимал за шею, то водил руками по груди, то запускал пальцы в волосы, хрипло дышал, шептал что-то, но голос пропадал, а обрывки слов пролетали мимо ушей Кая. Но в словах не осталось смысла всё равно: всё, что Хань хотел сказать, Кай ощущал своим непонятным способом, приводившим всех в недоумение, “слышал”. И Кай продолжал пытаться унюхать особенный запах Ханя, чтобы позволить себе сойти с ума. Но не мог, не чуял - запах так и не появился.

Кай резко толкнулся вперёд одновременно со вспышкой молнии за окном, замер. И под раскат грома мышцы внутри тела Ханя сократились, заставив Кая тихо застонать от концентрированного острого наслаждения. Хань забился под ним, исцарапал плечи, впился пальцами до боли, содрогнулся всем телом, хрипло шепча имя. Распахнул глаза, чтобы поймать взгляд Кая. И всего на миг, на жалкую долю секунды, они как будто поменялись зрением. Или телами? Видели собственные лица глазами друг друга. Описать это было невозможно, лишь ощутить, прожить этот крошечный миг, чтобы с сожалением вспоминать о нём после.