Пусть ярость благородная

Смотрю на часы – 21–35 по местному времени. Только что на связь вышел командир «Страшного», кавторанг Юрасовский, сообщение для адмирала Макарова:

– На «Баяне» к нам в гости прибыл самолично его высокопревосходительство Наместник Императора Всероссийского на Дальнем Востоке адмирал Алексеев.

Во как длинно. Что услышал Макаров, услышал и радист на «Трибуце». А дальше… Карпенко дураков и безынициативных не держит, и в двадцать первом-то веке «Трибуц» постоянно был в «боях и походах», и все закрутилось по инстанциям. Радист – старшему смены, старший смены – командиру БЧ-4, а тот уже Карпенко… ну и, естественно, Карпенко – мне. Ну, для меня этот визит сюрпризом не был, и Степана Осиповича я тоже предупредил. Понятно, зачем этот солидный государственный деятель прибежал сюда как мальчишка, вместо того чтобы с достоинством сидеть во дворце и ждать доклада. Пряники-с! А от Макарова он может ничего и не дождаться, были прецеденты. Да и мы утром слишком сильно пошумели, чтобы он мог усидеть в Артуре – ведь в первую очередь Наместник Алексеев – это политик, и только потом адмирал. Очевидно, что как только «Баян» бросит якорь, Наместник пожалует к нам в гости… Карпенко со мной согласен. Если Алексеев прибыв сюда лично, думая, что выиграет у Макарова темп, то он просто не в курсе того, что мы со Степаном Осиповичем обо всем уже заранее договорились. Но вот сам по себе Наместник Алексеев для нас и значительно интереснее, и намного опаснее, чем Командующий Флотом. Наместник может нам все порушить или, наоборот, вывести нас сразу на высшие сферы, минуя всех посредников. А посему, возможно, сейчас случится самый важный для нас бой во всей этой кампании. Мы уничтожили ударные силы японского флота, захватили их базу, но если мы не сумеем закрепить эти военные победы политическим результатом, то тогда все было зря, по крайней мере, для нас лично.

В 21–55 «Баян» бросил якорь в трех кабельтовых от нас по правому борту, через три минуты последовал запрос ратьером.

– К вам следует Их высокопревосходительство Наместник…

Ага, адмирал Алексеев пошел напролом.

– Так, Пал Палыч, решайся! – Карпенко дрожащими руками закурил сигарету. – Этот Алексеев, как ты выражаешься, из Первой Категории, ни одна наша легенда не выдержит проверки на таком уровне. Я сделал все что смог, теперь твоя очередь. С курсантских времен не переношу общения с начальством, и чем оно дальше, тем для меня лучше. С Макаровым еще как-то проще было, он нам, можно сказать, социально близкий. А тут… – Карпенко махнул рукой, – всегда я с ними немею и дураком становлюсь.

– Не бзди, Сергеич, прорвемся! Иванова зови, это его епархия. Караул к трапу, все прочее, как если бы ты комфлота с официальным визитом встречал. И самое главное, не суетись! Все делай в два раза медленней, чем хочется, меня самого мандраж бьёт, но раз надо, так надо.

* * *

14 марта 1904 года 22:15 по местному времени. Якорная стоянка японского флота на островах Элиот. Борт крейсера «Баян».

– Андрей Августович, – наместник Алексеев смотрел в сторону «Трибуца», стоящего на якоре в пяти кабельтовых от «Баяна», и нервно комкал в руках пару перчаток, – вы поверите, что это смогло утопить целую эскадру? И не получило в ответ ни царапины? А ведь и утопило, и не получило, медицинский факт-с! Вы помните, с каким ужасом тот японский матрос кричал про крик морского дракона?

Флаг капитан штаба наместника, капитан первого ранга Эбергард молча кивнул.

– То-то же, Андрей Августович! И эта просьба при визите ограничиться минимумом сопровождающих… «по причине наличия большого количества секретов особой важности»… хотя там был Макаров с капитаном первого ранга Рейценштейном, полковником Агапеевым и со своим флаг офицером Дукельским. И если этого выскочку там не съели, значит – дай-то Бог – и меня не съедят. – Алексеев перекрестился.

– Ваше Сиятельство, – с жестким немецким акцентом проговорил Эбергард, – а может, вам вообще не ехать на этот корабль? Может, мы с лейтенантом фон Боком…