Пусть ярость благородная

– Андрей Августович, тогда цепочка должна выглядеть так – Великий Князь Александр Михайлович, Государыня Императрица Мария Федоровна, и только потом Государь Император. В противном случае, мы рискуем получить телегу впереди лошади. Вы знаете, что когда Господь создавал Марию Федоровну, а особенно ее характер, то затратил на нее столько стали, что хватило бы на постройку небольшого крейсера. И еще – ее батюшка, король Христиан, называл принцессу Дагмару «моя умная дочь». Я думаю, что если наша торпеда дойдет до Аничкова дворца, судьба России будет в надежных руках. У нее огромное влияние, в том числе и на Государя, которым она не пользуется только по причине полной неосведомленности о могущих наступить тяжких последствиях нынешней политики.

– Понятно, – кивнул Эбергард, – никогда не думал, что придется заняться политикой.

– Андрей Августович, сейчас наступает такой период, что если вы не занимаетесь политикой, то тогда политика займется вами.

– Возможно, Павел Павлович, вам лучше знать, – Эбергард захлопнул толстый блокнот, в который делал пометки карандашом. – У меня все.

– Андрей Августович, – поднял голову Мартынов, – а какие силы выделены его высокопревосходительством для охраны миссии?

– Взвод матросов с винтового клиппера «Гайдамак», – ответил Эбергард. – Боевая ценность корабля равна нулю, поэтому части его команды привлекают к различным поручениям.

– Ну вот и хорошо, а то я опасался, что это будут безлошадные моряки с «Боярина» или «Енисея», – резюмировал Мартынов, – у меня тоже все.

– А почему вы, Евгений Петрович, такого нехорошего мнения, о командах этих кораблей? – немного обиженным тоном спросил Эбергард.

– Андрей Августович, – вместо Мартынова ответил Одинцов, – история с гибелью «Енисея» и «Боярина» весьма туманна, а в конторе, где служит Евгений Петрович, чтобы не обжечься на молоке, дуют на воду. Если всем все понятно, то давайте закругляться. Товарищи отбывающие, у вас есть еще полчаса для сбора личного багажа и погрузки на «Страшный». Всего вам хорошего и успехов.

Он встал и по очереди пожал всем нам руки. После него начали прощаться и остальные офицеры, остающиеся здесь. У них тоже немало работы. Одинцов будет плести свою паутину с Алексеевым и Макаровым. Карпенко по очереди с Никольским будут ходить на японские коммуникации с целью обдирания их как липок. Новиков будет обучать свою бригаду морской пехоты нового строя практике воевать, а полковника Агапеева – теории современной войны. Впрочем, без работы по специальности не остался почти ни один из наших современников из две тысячи семнадцатого года.

* * *

16 марта 1904 года 19:45 по местному времени. острова Элиота, миноносец «Страшный».

капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Уходят во тьму, проваливаются во мрак за кормой редкие огни. «Страшный» через ночь идет в Порт-Артур. Поднимаюсь на мостик к капитану второго ранга Юрасовскому. На миноносцах типа «Сокол» нет штурмана, и командир ведет свой корабль сам, даже если это надо делать в полной тьме, имея из приборов лишь компас да лаг. Никаких тебе навигаторов, не изобретен еще даже привычный для нас гирокомпас. Они и погибли тогда, отстав от группы такой же темной ночью.

Юрасовский будто прочитал мои мысли.

– Михаил Васильевич, скажите, это правда, что «Страшный» должен был скоро погибнуть?

В принципе, ответить можно – Юрасовский входит в тот круг офицеров, которым дозволено знать, что мы из будущего, но их знания о возможном будущем ограничиваются началом Первой Мировой Войны. Ну, незачем пока им знать о семнадцатом годе и последующих событиях.

Отвечаю:

– Константин Константинович, в нашей истории миноносец «Страшный» героически погиб утром тридцать первого марта в неравном бою с четырьмя японскими миноносцами и двумя скоростными бронепалубными крейсерами. Когда были разбиты все орудия и погибли все офицеры, трюмная команда открыла кингстоны и пустила «Страшный» на дно, не сдав его в плен. После того боя четыре новых миноносца в Российском Императорском флоте были названы: «капитан второго ранга Юрасовский», «лейтенант Малеев», «инженер-механик Дмитриев», ну и, конечно же, появился новый «Страшный». Такая вот историческая справка. Но это все было давно и неправда, ибо уже на дне и те два крейсера и те четыре миноносца, а вы ходили и ходить будете.

– Спасибо, Михаил Васильевич, – сказал Юрасовский, – конечно, странно узнавать о своей несостоявшейся смерти, но утешает то, что никто из нас не опозорил ни чести мундира, ни своего имени.