Пусть ярость благородная

– Все очень просто. Через тридцать лет от сего момента один австрийский художник-недоучка Адольф Шилькенгрубер провозгласит теорию превосходства немецкой расы над всеми остальными. Сверхчеловеки и недочеловеки. Из этого вырастет такая война, что наши сегодняшние приключения покажутся кадетскими учениями. Из двадцати семи миллионов погибших русских только семь с половиной пали в боях. Еще два с половиной миллиона были замучены в германском плену. Все остальные – это женщины, дети, старики, уничтоженные германской государственной машиной на оккупированной территории. Ваши соотечественники, как стая саранчи, прорвались до Царицына и Петербурга. Ну и после всех этих подвигов, сами понимаете… нет, никто немцев не истреблял, они просто уехали. Первый раз немцы уезжали из России после семнадцатого года. Из Прибалтики – в тридцать девятом-сороковом. Ну а потомки тех, кто тогда остались, почти все выехали после девяносто первого года. Остались единицы, вроде моего командира минно-торпедной части. Но, Андрей Августович, не берите в голову. Все мы считаем, что эти войны с их жертвами нужны были только и исключительно англосаксам и еврейскому банковскому капиталу. Не будет этих войн за британские интересы – не будет и всего того, что я сейчас вам живописал. И эту мысль необходимо продвинуть в самые высокие головы. А пока, извините, что-то мне спать захотелось.

– Тогда позвольте откланяться, Михаил Васильевич, приятного вам отдыха…

У самого порога Эбергард снова обернулся.

– Если вы не прочь, то я обдумаю ваши слова, и мы продолжим этот разговор завтра, на свежую голову…

* * *

19 марта 1904 года 01:55 по местному времени. На траверзе Чемульпо, удаление 20 миль, БПК «Адмирал Трибуц»

Капитан первого ранга Сергей Сергеевич Карпенко.

Проходим траверз Чемульпо – шапки долой, минута молчания. То же самое происходит на «Аскольде» и на «Новике». По включенному радиоканалу с «Аскольдом» сначала была только тишина, потом донеслись слова молитвы. Я представил себе освещенные только огнями свечей лица матросов, священника, размеренно читающего молитву – и мороз пробрал по коже. Умеют же предки! Сделал знак дежурному связисту переключить канал «Аскольда» на общекорабельную трансляцию. Я и раньше не очень-то жаловал атеистов-толерастов, а теперь окончательно прочувствовал, что вся эта публика – чистый яд для России. Надо будет потом, после похода, пожать этому батюшке руку и поговорить. Не знаю, может, я какой неправильный, но никой благодати и умиротворения я не почувствовал, наоборот, в душе загорелась жажда утопить с концами как можно большее количество японцев – к примеру, кишащий солдатами войсковой транспорт. Молитва окончена, надеваю фуражку. Конечно, будут еще и венки на воду, и залп в воздух, но это позже, уже после войны. Это надо делать там, где «Варяг» сражался один против шести в безнадежном бою. А сейчас возникает жуткое желание отсалютовать по врагу. Но лезть ради этого в мешанину мелей и проливов – спасибо, не надо. Тем более что, судя по показаниям радара, на рейде всего два судна. Идем дальше. Курс на Шанхай, будем вызволять застрявший там «Маньчжур», после чего направим его в помощь броненосным крейсерам ВОКа блокировать Корейский пролив.

* * *

19 марта 1904 года 13:25 по местному времени. Забайкалье, не доезжая до Читы, поезд Наместника Алексеева

Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Приближаемся к Чите. Горы еще вчера вечером были тоненькой полоской на горизонте, а сегодня вот они – рядом. Судя по карте, мы уже покинули Маньчжурию и теперь находимся на территории Российской Империи. Еще три дня – и Байкал. Насколько я помню – байкальские туннели еще не готовы, так что придется переправляться вплавь на пароме или по льду, если он еще крепок. Во время обеда в вагоне-ресторане ко мне подошел капитан первого ранга Эбергард.

– Михаил Васильевич, не уделите ли вы не немного времени для продолжения вчерашнего разговора?

– Безусловно, Андрей Августович, через полчаса вас устроит?