пусть меня осудят 2

Думал, прощать умеет, а нет. Оказывается, черта с два. Не хотел он ей простить предательства. Ведь могла честно сказать, давно могла. Спектакли разыгрывала, пока удобно было, а на хрена? Чтоб одной не остаться. Потому что тогда был надежным и удобным, а когда перестал — слила за ненадобностью. Просто тупо променяла на новую модель. Как старую машину.

Покоя не давала мысль о том, что не удовлетворял её. Снимал баб и трахал ночи напролет, оргазмы считал, а потом сам себе не верил — кончает или притворяется. Его заклинило на этом, застопорило. А потом понял, что кончают, еще как кончают, это ей с ним плохо было. И от бессилия снова хотелось нажраться. Ненавидел себя в эти минуты.

Вроде прожил с ней долго и стоны все наизусть выучил и каждую родинку на теле, и любил любую, а оказывается — вообще не знал.

Лешаков почти год ничего не предлагал — присматривался видать, продолжал считать.

Новикова алкоголиком, а тот поддерживал эту мысль постоянно. Иногда довольно удобно, когда другие считают тебя слабым противником и расслабляются, потому что ты не представляешь угрозы. Вряд ли Лешакову приходила в голову мысль, что Сергей на работу со стволом ходит и может с легкостью с одного удара Лешакова на тот свет отправить. Даже.

Оксана об этом не знала.

Только Леший ошибся, не на то поставил. У каждого свои цели в этой игре, и да, целью.

Сергея была Оксана, но только не в том понимании, в котором считали и Левченков, и.

Лешаков, желающий выбить почву из-под ног Бешеного, которого Новиков изучал почти год, и все больше убеждался, что не туда и не с тем её отпустил. Убеждался, что его променяли попросту на молодого самца, который трахался лучше и жестче и деньгами сорил. Ни в чем себе не отказывал. Оксана, как очередной квест была, с претензией на новое будущее и великую любовь. Так и хотелось в глаза ей посмотреть и проорать: «Ну как, мать твою. Ты счастлива? На кого ты меня променяла? На этого, у которого ширинка на замке не держится.

Дура!»

Пока она в Валенсии своей ногти грызла и свечки ему за упокой ставила, он трахал все что движется и не движется. Потом на девке этой женился и Оксану за нос водил целый год.

Сергей истерически смеялся, когда думал об этом. Развелась с ним, семью похерила, чтобы с женатым жить долго и счастливо. Интересно, она ему простит? Есть такие женщины — сколько не швыряй и макай лицом в грязь, все равно стелиться у ног будут, и от этой мысли его передергивало. Значит, Сергея можно было вышвырнуть, как прочитанную книгу, а того на пьедестал возносить?

Он понять хотел её и не мог. Сколько старался — не мог. А потом, спустя время, решил, что и понимать не надо. Сына вернуть, а ее ни с чем оставить… а еще Бешеному пулю промеж глаз пустить, чтоб чужое не трогал. Чтоб знал — за все надо в этой жизни платить.

9 ГЛАВА

Я металась по квартире, как загнанный в клетку зверь. Нет, меня не заперли, и я не испугалась слов Руслана, но каждый раз, когда подходила к двери в твердой решимости уйти, протягивала руку, чтобы открыть её, и не могла. Сделать тот самый шаг в никуда за порог дома, а на самом деле — за порог наших отношений и нашей любви. Поставить окончательную жирную точку на всем. Когда еще какая-то тоненькая ниточка держит рядом с ним, тонкая и очень хрупкая, и когда понимаешь, что она последнее, что осталось от всего, что держало вас вместе, вдруг становится страшно.

Он вернулся вчера вечером. Руслан просто демонстративно пробыл дома до самого утра.

С кем-то разговаривал, потом смотрел телевизор. Я приготовила ужин, но с ним вместе за стол не села.

За весь вечер он сказал мне всего одну фразу, когда зашел ко мне на балкон, пока я курила и пила очередную чашку кофе, глядя на облетающие с деревьев листья.

— Запомни, у меня ничего с ней нет и не было. Это формальность, которую я очень скоро решу. Я даже не живу с ней в одной квартире и не вижу ее месяцами. Просто подумай об этом, Оксана.

Молчание дается труднее всего, особенно когда хочется кричать, говорят, это самое сильное психологическое насилие, а я бы назвала это высшей точкой мазохизма, потому что мне хотелось бить посуду, вопить, выгнать его к чертям, а я молчала. Как все просто. Он все решит, а я должна ждать, когда он это сделает. Мне казалось, если я заговорю — это будет конец, и я скажу необратимые вещи. Видимо, сейчас я еще не была готова их произнести. Я все еще была готова ему поверить. Может, все именно так, как он говорит… Может, все же стоит дать нам шанс и посмотреть, как он поступит.

Весь день я мерила шагами квартиру, пока наконец-то не решила дать ему немного времени. Подождать, что будет дальше. Успокоиться и позволить Руслану доказать мне, что он не лжет. Я вернулась в гостиную и села на диван, закурила, глядя в одну точку. В сумочке завибрировал сотовый, и я автоматически потянулась за ним. На дисплее незнакомый номер — ответила.

— Ксюш?

На мгновение замерла… не веря собственным ушам.

— Это Сергей.

Конечно, я его узнала. Не могла не узнать, ведь как-никак слышала этот голос семнадцать лет подряд каждый день.

— Я узнала. Привет.

— Привет.