Пусть мертвецы подождут

Литтлвуд быстро разгрузил ящики с провизией, сунул счёт в самый верхний и тихонько рассмеялся. За деньги, которые он с них брал, можно было и потерпеть мурашки дважды в неделю. Потом он достал бумаги, которые для него оставили в деревянном ящике, прибитом к одному из старых дубов. Выполнил аккуратный разворот в три приёма и поехал обратно через поднятый шлагбаум, помахав сержанту по пути.

Только преодолев две мили, Перси остановился и изучил заказы. Как и следовало ожидать, там находился дополнительный коричневый конверт, на котором было написано: «Требуются свежие медицинские принадлежности». За его передачу Бренде на почте в Тетфорде заплатят дополнительно десять шиллингов, без лишних вопросов.

Конверт не был хорошо запечатан, и Перси поднёс его ко рту, чтобы ещё раз смочить слюной проклеенный край. Замешкался. Посмотрел в зеркальце на двери, чтобы убедиться, что на этом участке дороги больше никого нет. Вытащил лист бумаги. Это и впрямь был список медицинских принадлежностей, написанный плавным почерком.

Перевязочный материал, семь рулонов

Ментоловый бальзам, три жестянки

Крысиная отрава (паста из красного морского лука)[17]

Аптечка первой помощи (фельдшерский набор № 7)

Микстура от кашля «Джи»

Моющее средство «Скрабб» (2 бутылки)

Санитарные полотенца, прессованные (один ящик)

Суппозитории «Энуль» (две коробки)

В списке было ещё две страницы. Перси мог достать половину у аптекаря в Тетфорде, но нет, это следовало отослать в Лондон. И об этом он также должен был помалкивать. Десять шиллингов, как-никак. За такое Перси бы поклялся, что чёрное – это белое. И деньжата отправятся прямиком в брачную кубышку Лиззи Косфорд.

Он убедился, что дорога по-прежнему пуста, включил первую скорость «Уорвика» и поехал к дороге, ведущей в Тетфорд.

Если бы Перси Литтлвуд смог понять код, содержавшийся в том скучном списке, шифр, который усердно разрабатывали при участии всех сторон, он мог бы и позабыть про Лиззи. Ибо в Лондоне люди более прозорливые, чем Перси, поняли бы, что причина смерти семерых человек, чьи жизни унёс несчастный случай во время учений, пока что оставалась неразгаданной, и единственный выживший был по-прежнему нем. И последняя строчка, в которой говорилось о срочной доставке ящика тонизирующего вина Святого Осии – Осия, сын Навина[18], один из двенадцати разведчиков, посланных Моисеем в Ханаан, был святым покровителем шпионов, – толкованию подвергалась легко.

«Присылайте своего человека».

Шесть

Восемь джентльменов из Комитета по военным неврозам вошли в лекционный амфитеатр в Миллбанке и заняли свои места, гадая, свидетелями чего им предстоит сделаться. В передней части зала за кафедрой стоял майор Джон Х. Ватсон в униформе, с деревянной указкой в руке. Позади него находился белый экран, на который был направлен луч проектора. По сторонам от него располагалось несколько подвешенных холстов, на каждом из которых был изображён какой-то аспект человеческого тела, отображённый в виде людей, лишённых стольких слоёв кожи, сколько требовалось, чтобы показать артериальную, венозную и лимфатическую системы, мускулатуру или нервные пути. Рядом с помостом был желтоватый человеческий скелет, подвешенный к металлической стойке за крюк в черепе.

Ватсон изучил своих зрителей. Ими были пять офицеров из медицинской службы сухопутных войск, включая Крокера, заместителя начальника медицинской службы, и подполковника Роберта Армстронга Джонса, коменданта психиатрической лечебницы Клейбери, а также три гражданских специалиста – два невролога и психиатр. Комитет по военным неврозам созвали поспешно, чтобы дать ответ на вопросы, которые возникали в связи с частотой так называемых боевых неврозов и лечением их жертв.

Перед этими людьми Ватсон чувствовал себя в высшей степени некомпетентным. Продолжительность его собственного опыта работы с этим расстройством составляла немногим больше восьми месяцев. Впрочем, напомнил себе доктор, у него было одно преимущество перед этим блистательным комитетом. В отличие от них, он заглянул в ту тёмную яму, куда упали столь многие солдаты. Лишь благодаря удаче и добрым друзьям он сам в неё не свалился. Но почувствовал тягу отчаяния и страданий, словно некую тёмную, зловещую гравитацию. Лишь тот, кто бывал на фронте или, как он, проник дальше, в сточный колодец ничьей земли, мог рассчитывать на понимание того, через что проходили солдаты неделю за неделей, год за годом.

Замначальника медслужбы был тем, на кого следовало произвести впечатление. Ватсон тайком бросил на него взгляд. Подполковник Перси Крокер – за глаза его называли Громадиной – был во всех смыслах большим человеком, с ушами, которые могли бы заменить паруса.

Когда зажглись трубки и сигареты, Ватсон прочистил горло: