Пусть об этом знают все

Язык и губы точно одеревенели. Он предложил встретиться, и тут уж она совсем запаниковала. Вот так просто встретиться? После двух лет разлуки это казалось чем-то нереальным. Но он настаивал. Говорил, что важное хочет сказать. Вот тут она и попалась! Все, что уже тихо-мирно дремало внутри, лишь время от времени поднывая застарелой раной, вдруг забурлило, загорелось с новой силой.

Умом понимала: к чему эта встреча? Только раздразнит себя, и все. Ведь он уедет скоро, вернется к той другой, а ей опять тосковать-мучиться. Но хотелось увидеть его, очень хотелось!

Он настаивал на встрече сегодня, и Алена, сославшись на мифические дела, выторговала три часа, чтобы успеть привести себя в божеский вид. А с каким тщанием наводила она марафет! Голову три раза вымыла, памятуя о словах Нины, отцовской помощницы, что чистые волосы – это половина женской красоты. Косметикой она пользовалась редко, лишь по особым случаям, но тут раз за разом подводила глаза, придирчиво вглядывалась, смывала и снова за карандаш. Ну а над нарядом голову себе сломала. Никогда особо не терзалась вопросом, что надеть, а тут перемерила половину гардероба. Так хотелось произвести на него впечатление…

Алена с раздражением стянула сарафан, переоделась в домашнее, смыла следы макияжа.

«Как же было глупо на что-то надеяться, о чем-то мечтать!» – продолжала сокрушаться она, развешивая по плечикам ворох платьев, разбросанных на диване, – это она так выбирала, в чем предстать перед ним. Суетилась, вертелась перед зеркалом… Противно вспоминать себя такой дурочкой!

Приведя комнату в порядок, побрела на кухню, поставила чайник. Вообще-то, ничего не хотелось – ни пить, ни есть, ничего. Лечь бы и уснуть крепко-крепко и надолго, а потом проснуться, и чтобы уже было все равно. Но Лилия Генриховна утверждала, что чаепитие – лучшее лекарство от хандры. Особенно если чай пьешь из старинного сервиза с «историей».

У Алены сервиза никакого не было, лишь две разномастные кружки, что оставила хозяйка. Может, поэтому рецепт не сработал? В конце концов она залпом выпила чай, который вдруг показался совсем безвкусным.

Она слонялась без дела по квартире, не зная, куда себя деть, чем отвлечь, как избавиться от острой боли, нещадно сжимавшей сердце. Лучше бы она вообще не ходила на эту встречу! Лучше бы оставалась в неведении!

Около девяти вечера приехал Яковлев. Как всегда, бодрый, неунывающий. Как всегда, сыпал шутками и комплиментами. Затем вдруг взял ее за плечи, развернул к себе и, чуть наклонившись, заглянул ей в глаза.

– Ален, ты чего такая вялая сегодня? Что-то случилось?

Она отвела взгляд, качнула головой.

– Да нет, просто… голова болит, – соврала она, сказав первое, что пришло на ум. Ну не рассказывать же ему в самом деле о том, что днем она встречалась со своей первой любовью, который оказался таким же «уродом», как выразился сам Денис.

– Тут душно, – авторитетно изрек он. – Давай прогуляемся по набережной? Прогулка – это как раз то, что нужно, когда болит голова.

Никуда идти не хотелось, но, представив, что она снова останется одна в пустой квартире и снова будет раз за разом переживать случившееся, потому что не думать об этом не получается, Алена согласилась. Да, сейчас ее раздражала его болтовня, шутки казались плоскими и несмешными, но это лучше, решила она, чем в одиночестве вязнуть в собственной тоске и боли. Этим она еще успеет насытиться в полной мере. Так пусть это будет чуть позже. И ко всему прочему Денис такой заботливый, чуткий, добрый в отличие от… Сердце вновь болезненно сжалось.

– Хорошо, – вымученно улыбнулась она, хотя в душе стало теплее от мысли, что у нее есть хоть кто-то, кому она небезразлична. Да, определенно хорошо, что у нее есть Денис, тем более теперь, когда с Максимом она раз и навсегда поставила точку.

* * *

От Ангары веяло прохладой и свежестью. На набережной было полно народу. Кто-то прогуливался, кто-то отдыхал, облепив скамейки, а некоторые даже с музыкой. Но кругом царило такое оживление, что собственная черная тоска уползла до поры до времени вглубь. Да и Денис вовсю старался – балагурил.

Потом они неожиданно набрели на группу парней, оккупировавших парапет. Парни пили пиво и громко смеялись над чем-то своим. Один из них пощипывал гитару. Лица некоторых показались ей смутно знакомыми. И точно: Денис, заметив их, присвистнул:

– О, наши! Подойдем? Не бойся! Если кто тебя обидит – самолично утоплю в Ангаре.

Алена улыбнулась и не стала возражать, хотя компания шумных, полупьяных парней настораживала ее.

Увидев Дениса, они тотчас всколыхнулись, загалдели еще громче, кинулись жать ему руку.

– А это Алена. Моя девушка, – представил он ее парням.

Они разглядывали ее одновременно и с любопытством, и с таким выражением, будто что-то о ней знают. Один, длинный, как жердь, таки брякнул:

– Так вот ты какой, северный олень!

Все захохотали, смутив Алену, а Денис взглянул на шутника с укоризной.

– Давайте-ка без этих вот… Ведем себя культурно, о’кей?