Пусть простить меня невозможно

– Ого…. чеееерт. Ни хрена себе ты… бл***, – придвинул меня к себе, тыкаясь лицом мне в грудь, пробираясь рукой под юбку к резинке чулок. И в этот момент раздался звонок в дверь.

Игорь встрепенулся.

– Что за хрень? Кого принесло?

Твою смерть!

– Не открывай, – голос сорвался, и я потянула его к себе, раздирая на нем рубашку, седлая его, перекинув ногу через бедра. – Не открывай, пусть убираются.

А у самой отнимается все. Ноги, голос, пальцы. Дверь с адским грохотом вылетает. Это было быстро. Я знаю, что быстро. Молниеносно. Но мне показалось, я оборачивалась целую вечность, и мои волосы вспорхнули и улеглись мне на плечи. Я увидела Руслана. Он стоял в проеме двери, со сжатыми кулаками, со взглядом, который заставил меня дернуться всем телом, но я даже не пошевелилась, сжимая в объятиях Игоря и чувствуя, как дикая, нечеловеческая боль Руслана переливается в меня, как она сочится из него кровью и смешивается с моей. А потом эти глаза взрываются адской ненавистью… и я понимаю, что в этой квартире вряд ли все останутся живы….

ГЛАВА 9

Трудно любить сердце, что стало жестоким, 

Трудно молчать, если на волю рвется крик. 

Реки обид тоже имеют истоки, 

Трудно прощать, если огонь еще горит. 

Ночь или день все равно... 

Свет или тень за миг любви отдам все. 

Не покидай, милый, боль моя, не растай во мгле, 

Не покидай, как же можешь ты очень нужен мне. 

Не покидай, не смогу одна, растворись во мне, 

Не покидай, без тебя мне нет места на земле. 

За час разлук шрамы обид не разгладить, 

Лишь сердца стук, болью исписаны листы. 

Цепи судьбы не разорвать, не ослабить, 

Если во мне есть только жизнь, в которой ты. 

Пламя разлуки, как блик 

Сердце молчит, но не могу сдержать крик. 

Не покидай, милый, боль моя, не растай во мгле, 

Не покидай, как же можешь ты очень нужен мне. 

Не покидай, не смогу одна, растворись во мне, 

Не покидай, без тебя мне нет места на земле. 

Плачь в песок, уйдет и сердца горечь 

И я буду опять буду молить небеса. 

Не покидай, милый, боль моя, не растай во мгле, 

Не покидай, как же можешь ты очень нужен мне. 

Не покидай, не смогу одна, растворись во мне, 

Не покидай, без тебя мне нет места на земле. 

Светлана Лобода

– Это все…все не так, – завопил истерическим голосом Игорь и получил удар в челюсть, раздался такой хруст, что меня передернуло, и в пожухлую траву посыпались окровавленные зубы. Игорь взвыл и, кашляя и захлебываясь, свалился на бок мешком. Где-то закаркали вороны, взмывая в серое небо. Рассвет только занялся, но солнце осталось где-то в прошлой жизни, и облака светлели неравномерно рваными серыми оттенками. «Будет дождь». Подумалось мне. У меня теперь всегда будет дождь. Я сама себя казнила и зарыла в могилу.

– Заткнись! – просипел Руслан, не проорал, не прорычал, а так, словно потерял голос и уже не может откашляться. Я стояла молча в промокшей блузке рядом с Игорем, тяжело дыша, стараясь не смотреть мужу в лицо, в глаза. Смотреть только перед собой и молчать. Искусать щеки, язык, скрошить зубы, но не произнести ни слова. Все, что хотела, я ему уже написала в записке с теми фотографиями. Мне безумно страшно, что в моем голосе он услышит фальшь и не поверит. Ноги замёрзли и ступни покалывали пожелтевшие сухие листья. Осенью я его полюбила… осенью мы поженились… осенью я для него умерла.

Мой муж вывез нас обоих на своей машине в лесопосадку за городом. Пока ехали, Игорь мычал с заклеенным пластырем ртом и дергал связанными руками, а я смотрела на его босые ноги и думала о том, что у этого подонка холеные пятки. А в ушах звенит осипший голос Руслана:

«Скажи, что это неправда! Прямо сейчас скажи, что это тупая шутка, подделка, розыгрыш, какая-то сраная игра. Скажи, Оксана, бл*дь, я поверю! Давай! Обмани меня! Я хочу, чтоб ты обманула! Мы сделаем вид, что я тебе поверил!

– Не убивай мальчика, Руслан. Он не виноват. Я виновата.