Пусть простить меня невозможно

И видеть, как глаза человека становятся по-звериному страшными и наливаются кровью все сильнее. Он мечется, сходит с ума, он больше не знает, кто он и как его зовут. Его рвет на части от боли и от предательства.

– Да. Ты виновата. А он…он сдохнет на твоих глазах. Вставай, падаль! – пнул носком ботинка Игоря под ребра.

– Не надоооо! – закричала, как можно громче и закрыла рот обеими руками. Мне удавалось рыдать, удавалось кричать там в квартире, всхлипывать и дрожать… Но вовсе не от страха за жизнь Игоря, а от страха за Руслана. На моих глазах он терял человеческий облик, на моих глазах его кожа становилась пепельного оттенка, а дыхание со свистом вырывалось из легких. И я не могла ничего с этим сделать… Пусть так. Пусть лучше так, чем я предам его и буду подписывать проклятые бумаги, пусть считают, что между мной и моим мужем ничего нет, и что они не смогут меня шантажировать и заставлять висеть у них на крючке… Пусть подбираются к Руслану сами… не через меня и не через детей. Пусть думают, что Игорь спал со мной, и у него ничего не вышло.

Когда Руслан ударил ублюдка еще раз, и тот заплакал, я с трудом сдержала злорадный смешок.

– Вот с этим дерьмом ты… вот с этим…, – кривясь и с трудом сдерживаясь, сипел Руслан удар за ударом, превращая в месиво лицо Игоря. – Что тебя перло? Его рожа? Да?

Я больше не смотрела ни на кого из них. Только перед собой. Пусть у меня будут силы все это выдержать.

– Сюда смотри!

Подлетел ко мне, схватил под руку и швырнул на землю, так, чтоб упала на колени перед Игорем.

– Смотри на него. Смотри, что ты с ним сделала! Смотри!

И я смотрела, уже не сдерживая улыбки, глядя в затекшие и обезумевшие глаза шантажиста, я ему подмигнула, а он замычал, задергался всем телом, взвыл. Да, тварь. Все эти дни я выла и корчилась, как ты сейчас, я страдала, я кусала от боли подушку, я грызла в мясо ногти. И завтра я буду выть, и послезавтра, и через месяц! И ты действительно здесь сдохнешь. Потому что посмел тронуть меня и моих детей. А твой вонючий хозяин поймет, что через меня ему Бешеного не получить. Я умру, а мужа им не сдам, чего бы мне это не стоило.

Ощутила, как пальцы Руслана впились мне в волосы, и крепко зажмурилась.

– Что такое? Что ж ты не попрощаешься со свои еб***м? А? Давай! Скажи ему последнее «люблю». Как ты там написала мне? А? Прости, я люблю другого! Прости, бл*дь! Прости, мать твою! И все? Это все?

Да, любимый, это все… прости за то, что вынуждена причинить тебе такую боль. Прости.

– Давай! Проси, чтоб я его не убивал! Проси, твою мать! Ну же!

Развернул меня к себе, а я упрямо закрыла глаза. Не могу. Не стану смотреть ему в глаза, я не выдержу. Увижу эту боль, и меня разорвет на части… на полпути нельзя останавливаться.

Руслан дернул затвор пистолета и приставил к голове Игоря.

– Проси!

– Зачем? – едва слышно спросила я. – Ты все равно убьешь его!

– А вдруг нет? Давай! Рискни! Убеди меня, что я не должен его убивать!

Игорь отчаянно замычал, видимо, понимая, что убеждать я никого не буду, и его минуты сочтены.

– Любишь его? Давай повтори это прямо сейчас! Скажи, что любишь его!

– Люблю его, – упавшим голосом, выдавливая каждое слово, словно оно тяжелым камнем застревает в горле и не выходит наружу.

– Не верю! Бл*дь! Почему я тебе не верю! Аааа?

Схватил меня под руки и резко поставил на ноги, а я закрыла глаза еще крепче.

– Зря не веришь… люблю его. Давно люблю. Как увидела на работе впервые… так и влюбилась.

– Давно, значит? И что первым заметила, а? Что? Отвечай!

«Он тяжело дышал, словно бежал от кого-то. Наклонился, посмотрел в окно. В это время поезд тронулся. Парень стоял рядом со мной, точнее, напротив. Высокий, даже очень. Моя голова с трудом доставала ему до груди. Я еще не видела его лица, просто смотрела на белую футболку, на замысловатый кулон на тонком шнурке. Он раскачивался прямо у меня перед глазами. Странный кулон, похож на клык зверя. Да, молодежь сейчас умеет удивить. От него приятно пахло. Нет, не просто приятно, а здорово пахло. Я сразу узнала очень дорогой парфюм "Clive Christian". Мы недавно занимались дизайном парфюмерного магазина. Я очень хорошо помню запахи. Этот мне понравился больше всех. Хотела Сережке подарить, но когда узнала цену, у меня потемнело в глазах. Покупать моментально перехотелось. К одеколону примешивался запах сигарет и молодого мужского тела. Опустила глаза чуть ниже. Полы кожаной куртки распахнуты. Видна пряжка ремня. Парень по-прежнему тяжело дышал. Он точно бежал, никаких сомнений. Только те, кто пользуются таким парфюмом и носят дорогие ремни стоимостью с мою зарплату, а также оригинальные джинсы "levis", обычно не гоняются за поездами метро, а разъезжают на спортивных тачках или "мерседесах".