Пусть тайга ко мне привыкнет

Но Витька больше никого слушать не стала. Она схватила клетку и полезла вверх по крутой металлической лесенке, куда, мама ей говорила, «посторонним вход воспрещён». Не такое простое дело — забраться с большой клеткой по узкой, почти отвесной лестнице. Но должна же она найти Пашу!

Витька толкнула первую попавшуюся дверь и переступила высокий порог. Она очутилась в небольшой, почти пустой комнате, с окнами во все стороны. У переднего окна спиной к Витьке стоял человек в тельняшке и обеими руками держался за большое колесо. Когда она вошла, человек, не оборачиваясь, спросил:

— Ты чего такая встрёпанная?

— Я Пашу ищу.

— Меня Вася зовут. Рулевой матрос, не слышала про такого?

— Нет. А я Витька.

— Очень приятно. Так какой тебе Паша нужен?

— Волнистый. Он из клетки вылетел... Вася мельком оглянулся и сказал:

— Дело серьёзное.

— Что же делать-то?

Рулевой матрос Вася вдруг, непонятно кому, громко сказал:

— Митрофан Игнатьевич, попугая не видели? Кто-то невидимый густым басом произнёс:

— Изловил. Кто ищет?

Первый раз Витька видела, чтобы разговаривали со стеной и чтобы она отвечала. Витька набрала побольше воздуха и крикнула:

— Я ищу, Витя!

— Выходи ко мне, Виктор, — прогудел невидимка.

— Топай к бате на капитанский мостик, — сказал Вася и показал глазами в открытое окно. — Видишь, возвышается?

Витька всегда думала, что капитанский мостик — это что-то высокое, на которое надо лезть но длинной крутой лестнице, как на крышу дома, например. А оказалось, что мостиком называют часть самой верхней палубы, огороженную перилами. С левой стороны стоял огромный толстый человек в синем кителе и морской фуражке. У него были дедморозовские усы и брови, и нос — картошкой. Правую руку он держал за спиной.

— Здравствуйте, — Витьке пришлось запрокинуть голову, таким высоким был капитан.

— Здравия желаю, Виктор, — сердитым голосом ответил Митрофан Игнатьевич. Наверное, он принял её за мальчишку, потому что Витька была, как всегда, в джинсах и куртке. — Как же ты допустил такой непорядок?

— Это нечаянно получилось. Мы его хотели угостить комарами, а Паша сбежал.

— А это, однако, Пашина подруга? — посмотрел на клетку Митрофан Игнатьевич.

— Да. Тоже волнистая.

— На, получай своего Пашу, — капитан вынул из-за спины руку, и Витька увидела беглеца.

Она приоткрыла клетку, и Митрофан Игнатьевич пустил туда попугая. Даша радостно пискнула, Паша ей что-то недовольно ответил, сел на жёрдочку и отвернулся. И сколько ни расспрашивала его подруга, он упорно молчал.

Митрофан Игнатьевич хмыкнул, и Витька поняла, что он больше не сердится.

— Мы к папе едем, в Нефтеград, — решила объяснить она. — Сначала на самолёте летели, на ТУ-134... Понимаете, он совсем ничего не подозревает. Мы — сюрпризом.

И хоть Витька, как всегда, рассказывала очень путано, Митрофан Игнатьевич понял.

— Следовательно, первый раз в наших краях? Витька кивнула и выразительно посмотрела на огромный бинокль, который висел у Митрофана Игнатьевича на груди.

— Хочешь глянуть?

Удивительно, как он сразу всё понимал! Не дожидаясь ответа, капитан снял бинокль.

— Держи!

Бинокль был настолько велик и тяжёл, что Витьке пришлось взять его двумя руками.

— Ой, здорово! — не удержалась она.

Берега, ещё минуту назад такие далёкие, неразличимые, приблизились. Вон деревья на самом обрыве толпятся, будто нырять собрались. А одно так уже прыгнуло: верхушка почти воды коснулась, а корни в земле застряли.

— Река весной очень сильно разливается и подмывает берега. И деревья падают, — пояснил Митрофан Игнатьевич, будто знал, что видит Витька.

— Птички ссорятся, — сообщила она, переводя бинокль с берега на воду.

— Стрижи. Торопятся птенцов выкормить: сибирское лето короткое, — сказал капитан. — Мошек, стрекоз наловят и тащат в гнезда.

— А где они?

— Видишь, в береге круглые отверстия?

— Это стрижи нарыли? Как много!.. Значит, в такой вот дыре должен был зимовать Паша? Ну уж нет, пусть лучше в клетке живёт!

— Тебя мать не потеряет? — напомнил Митрофан Игнатьевич.

Витька поняла, что пора уходить. Она с сожалением отдала бинокль.

— А можно, я ещё приду?

Капитан снова хмыкнул, и Витька расценила это как согласие.

— Спасибо! До свидания, Митрофан Игнатьевич! Митрофан Игнатьевич чуть наклонил голову и приложил к козырьку руку.

НЕОБЫЧНЫЙ СИГНАЛ

Есть у взрослых поговорка: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Витька раньше её не понимала. А сейчас стало ясно. Если бы Паша не пытался убежать, она никогда бы не познакомилась с такими замечательными людьми, как Митрофан Игнатьевич и Вася.

С Митрофаном Игнатьевичем разговаривать интересно, но с Васей — лучше: он молодой, как дядя Ариф, всё время шутит или поёт, и Витька его нисколько не стеснялась.

В рулевой рубке Витька была ещё два раза. Оказывается, рулевая — самое главное место на теплоходе и вообще на любом корабле. Колесо — это штурвал. С его помощью можно разворачивать руль вправо, влево, вперёд, назад. А сам руль находится сзади теплохода, в воде.

Когда стоишь на вахте, у штурвала, отвлекаться нельзя. А то — или на мель сядешь, или поворота не заметишь и в берег врежешься.