Пусть тайга ко мне привыкнет

Пока Матвейка и Витька обсуждали, как организовать охоту, Степан Иваныч быстро съел свой полдник, чисто вылизал блюдце и отправился в прихожую посмотреть, что принёс этот лохматый мальчишка, с которым так часто убегала в последнее время его хозяйка.

Стеклянная банка Степан Иваныча не заинтересовала: пустая и чистая. А вот другой предмет — длинная палка с тонкой тряпицей на конце — заслуживал внимания.

Кот не торопясь обошёл его, обнюхал и заволновался: от тряпки исходил очень слабый, едва уловимый, но знакомый и приятный запах. Степан Иваныч узнал бы его из тысячи других: это был запах того луга, по которому так недолго, но замечательно гулял он во время плаванья на «Калинине»...

Кот пристроился на краешек тряпки и стал ждать: ведь если мальчишка пришёл сюда с этой штукой, то он же и унесёт её, и тогда... А тогда Степан Иваныч знал, что делать.

Так, или примерно так, рассуждал кот, но, когда Витька открыла наружную дверь, чтобы идти, он пулей выскочил на площадку и в несколько прыжков спустился по лестнице.

Витька бросилась следом, звала его, искала, но кота и след простыл. Да и не для того сбегал из квартиры Степан Иваныч, чтобы снова вернуться под замок.

— Не потеряется твой кот, — успокаивал Матвейка. — Маленький он, что ли? Пойдём быстрей!

Если хочешь наловить побольше бабочек, надо выбрать специальную полянку, где было бы много цветов. Потому что бабочки любят лакомиться цветочным соком-нектаром. Он для них, наверное, как для людей чай с мёдом.

Матвейка как раз одну такую полянку знал. Там росли и ромашки, и алые гвоздики, и незабудки, и осенние огоньки, и колокольчики сиреневые и розовые, и ещё какие-то сине-белые метёлки, все названия он даже не помнил. А бабочек там летало такое множество, что не хватало цветов: одна сидит, нектар хоботком тянет, а две другие кружатся — своей очереди ждут.

Сначала, когда они пришли на поляну, бабочек ловил один Матвейка. Ловил и сажал в банку, а Витька её держала.

А потом она возмутилась:

— Сам обещал научить, а сам не даёшь!

— Ладно, возьми сачок, а я так буду.

Банку с бабочками аккуратно поставили на землю, сверху закрыли Витькиной панамкой и ещё придавили толстым сучком, чтобы, чего доброго, пленницы не сбежали.

Какие они были красавицы! Голубые, розовые, белые, оранжевые, с чёрными полосками, с красными пятнышками и кружочками... Неужели все вредители? Даже не верится!

— Смотри, какая нарядница! — закричала Витька, показывая на крупную, жёлто-коричневую бабочку с белыми глазками на крыльях. — И мохнатая, как мой медвежонок.

— Тише!.. Это самая вредная. Её гусеницы-детки что хочешь сожрут, особенно кедровые хвоинки любят и сосновые. Надо поймать её обязательно. Окружай! — шёпотом скомандовал Матвейка.

— Я не вижу, она куда-то делась.

— Спряталась, хитрюга! Всё равно изловим, — сказал Матвейка, снимая рубашку.

Они растянули её за концы и начали осторожно опускать к земле.

— На старт!.. Внимание!.. Марш! — ловушка резко метнулась вниз и накрыла собой траву, где скрывалась хитрая бабочка. — Есть! Ура! Теперь только не упустить.

Матвейка запустил руки под рубашку и тут же отдёрнул их.

— Какая... шерстяная!..

— Давай прямо так понесём, — предложила Витька.

Матвейка согласился. И вдруг рубашка зашевелилась и... заурчала. Ребята переглянулись: послышалось, что ли? А может, Матвейка ошибся, и они поймали совершенно новую, не известную никому бабочку? Мохнато-урчаще-шевелящуюся?!

— Лучше я позову кого-нибудь, — сказала Витька и на всякий случай отошла на два шага. — А ты покараулишь.

— А если она сбегать начнёт?..

Пока они обсуждали, что делать, Матвейкина рубашка снова ожила, особенно правый рукав. Он прямо-таки извивался весь. Ещё немного — и удивительная бабочка удерёт. Выход оставался один: задержать во что бы то ни стало!

— А вдруг... укусит? — робко спросила Витька. Матвейка не ответил. Он стиснул зубы, чтобы нечаянно не закричать, зажмурил глаза, чтобы ничего не видеть, и — бросился на землю! Теперь уж не сбежит... И вдруг...

— Караул! — завопил он. — Держи её!

Но было поздно: из рукава белой молнией вылетел... Степан Иваныч!

От неожиданности Матвейка и Витька не могли вымолвить ни слова, а потом упали в траву и стали хохотать, как сумасшедшие! Ну и бабочка! Урчащая, шевелящаяся, неизвестная в науке! Значит, этот хитрюга тайком за ними шёл! Вот почему он пулей выскочил из квартиры и не отзывался, когда Витька его звала.

Кот не разделял веселья: такое замечательное лакомство упорхнуло! Эти глупые дошколята всю охоту испортили!

— Ладно, — сказал Матвейка, перестав смеяться, — хватит, не будем больше ловить, в банке уже много.

— Конечно, вон какие все красавички, — согласилась Витька. — Матвейка, а... где они?

— Забыла, что ли? Сама же банку в траву ставила.

— Она почему-то совсем пустая сделалась... и валяется...

Банка действительно лежала на боку. Белая панамка, которая закрывала её, непонятным образом перебралась на пенёк, и ни одной, ни единой бабочки вокруг не было! Зато рядом с пеньком сидел Степан Иваныч и сладко облизывался.