Пусть ты умрешь

— Вы пришли раньше — непростительная оплошность с моей стороны. Мне так жаль. — У него был фантастический голос с едва заметным американским акцентом. Он взял ее руку, поцеловал — она уловила тяжелый, пахучий и очень-очень сексуальный аромат его одеколона, — потом сел напротив и, еще раз улыбнувшись, сказал: — Вау! Вы совсем не такая, какой я вас представлял!

Она улыбнулась:

— Неужели? — Ей в голову пришла та же мысль. Такой роскошный мужчина, и зачем ему понадобилось пользоваться услугами бюро знакомств?

— Нет, на самом деле я имел в виду… Я видел вашу фотографию на сайте и на вашей странице в Фейсбуке… знал, что вы красивая, но… но не настолько же красивая!

— Ну, сказать по правде, вы для меня тоже приятный сюрприз! — призналась Рэд. — И спасибо за цветок. Вы очень внимательны.

— Любите шампанское?

— Ну, если уж вы настаиваете, — усмехнулась она.

Он поднял руку, помахал, и уже в следующее мгновение у столика возник официант.

— Марочное. Для вас — только самое лучшее.

Официант наполнил бокалы, и Брайс поднял свой.

— Итак… — Он улыбнулся, и от его улыбки у нее едва не растаяло сердце. — «Одинокая девушка с огнем в волосах, 29 лет, чахнет на любовном пепелище. Ищет новое вдохновение, новое пламя для тлеющего костра. Приятного общения, дружбы и — кто знает — может быть, чего-то большего?»

— Боже мой, как напыщенно и убого, — сказала она.

— Вовсе нет. По крайней мере, мое внимание оно привлекло. Поэтому-то мы здесь. И мне уже хорошо. А вам?

— Мне оченьхорошо.

Они чокнулись.

Он сделал глоток.

— Знаете, я позволил себе небольшую дерзость. Мне сказали, здесь очень хорошее меню, но я подумал, что для нашего первого обеда следует заказать что-то особенное. В одном из имейлов вы упомянули, что любите морепродукты?

— Люблю.

— Отлично. Я позвонил и попросил управляющего приготовить двух лобстеров. А для начала — мне показалось, что мы могли бы чуточку отступить от меню… Как насчет белужьей икры? Вас устроит? Белужья считается лучшей в мире.

Все складывалось настолько ошеломительно, что в какой-то момент Рэд засомневалась — уж не подстава ли? Может, это подстроила Рэкел или кто-то еще из ее друзей? Но им-то зачем? Они бы никогда не позволили себе столь жестокого розыгрыша. Она снова посмотрела на него — его глаза, веселые и живые, улыбались ей. Все настоящее. Конечно, через край, но не поддельное.

— Господи… Вау… Вообще-то я никогда в жизни не пробовала икру… в смысле, настоящую. Только морского воробья, ту, что в банках.

— Для вас — самое лучшее, — повторил он. — Вы — великолепны, вы это знаете?

— Спасибо, но… нет, не знаю.

— Ну так вот, вы — великолепны!

Они снова чокнулись.

Кто этот Адонис? Все было как во сне. За годы после Доминика сколько лягушек она перецеловала! Неужели наконец повезло встретить принца? Она конечно же не могла опьянеть после одного бокала шампанского, но голова определенно шла кругом. В нем было что-то… колдовское. А еще он был очень, очень сексуален.

И все же тревожный звоночек еще звенел.

— Вы так и не рассказали мне в письмах, чем занимаетесь.

Она пожала плечами:

— Работаю секретаршей в одной проектной фирме. А вообще всегда хотела стать агентом по недвижимости.

— У меня есть контакты с несколькими агентами. Если захотите, могу вас с ними связать.

— Спасибо. А вы? Вы что делаете?

— Работал пилотом в «Юнайтед», в Штатах, потом устроился к одному техасскому миллионеру. К сожалению, заболела жена. Рак груди. Приходилось много времени проводить с ней, так что летать я больше не мог. Она из Англии и очень хотела провести последние дни здесь, с родными. Мне удалось пройти переобучение и получить наземную работу — авиадиспетчером в Гатуике.

— Как в фильме «Управляя полетами»?

— Да, только на самом деле там все не так.

Принесли икру. Ее подали в серебряной мисочке, обложенной льдом, с крохотными блинчиками и горкой сметаны. Серебристо-серые икринки были размером с миниатюрные горошинки. Ничего подобного Рэд прежде не видела. Ей они напомнили лягушачью икру.

Брайс показал, как это нужно есть: положил на блин немножко сметаны, на сметану водрузил немножко икры и, взяв блин руками, отправил все в рот.

Она сделала то же самое и попыталась замаскировать первоначальный шок. Ощущение было примерно такое же, как в детстве, когда она простудилась и мать заставляла ее пить рыбий жир. А потом она почувствовала, как тают на языке шелковистые икринки, и испытала что-то вроде волнительного трепета, осознав, что ест самый знаменитый и дорогой деликатес.

— И как? — спросил он.

— Изумительно!

— Вы — изумительная. — Он вдруг достал из внутреннего кармана колоду карт и развернул их веером, так что ей открылись все до единой карты.

— Ух ты! Впечатляет.

Он повернул карты так, чтобы их видела только она.

— Выберите одну. Любую. Дотроньтесь до нее, но мне не показывайте.

Она дотронулась до дамы червей:

— Готово.

Он тряхнул кистью, и карты сложились с легким шелестом. Снова развернул:

— Видите свою?

Ее карты не было. Рэд нахмурилась и оглядела стол — куда же она запропастилась?

— Нет. Не вижу.

— Откройте сумочку.