Пустая

– Именно так. У Отпустившего бога не было конкурентов, и он зачерпнул всю надмагию этого мира… Конечно, сейчас ничего подобного достигнуть нельзя. Но вот если вся Бирентия освободится от надмагов… Что ж, такое станет вполне возможным.

– Ваша жена… – Я вспомнила о разлившемся медовом аромате и нежности в непроницаемых черных глазах Судьи. – Она знала о том… что вы обнаружили? И о том, – я невольно понизила голос, – что вы решили сделать?

– Что я решил… – Он нахмурился, а потом рассмеялся. – Нет-нет… Брина. Это решение пришло ко мне много позже. После смерти Веллианы. После войны. После сражения под Минтой… И после осады Инсбура. После того, как я потерял веру в то, что снова увижу глаза своей дочери… Снова услышу ее смех.

– Как… Как умерла Веллиана? – Слова упрямились, не желали срываться с губ, но я должна была узнать.

– Война, – коротко ответил он. Кажется, слова и ему давались непросто, однако Вайс все же продолжил: – Я был уверен, что деньги и положение нас защитят, но благополучие рухнуло, как карточный домик. В эвакуации Веллиана серьезно заболела. Лекарств не хватало, большую часть врачей забрали на фронт… И она умерла. Сгорела от лихорадки за несколько дней. Моя дочь… моя девочка выжила. Я узнал об этом из письма родственников, которые ее приютили. Тогда она была уже постарше… Такая серьезная… Война была единственной реальностью, которую она знала. Меня призвали, когда она была совсем крохой. Она привыкла видеть меня в редкие наезды домой. Каждая встреча с ней была для меня лучом света посреди бесконечного мрака. С ней и с Веллианой… Они – да еще мои исследования, которые я продолжал даже в окопах, даже когда кругом царили безумие и смерть… Да. Маленькие, слабые огоньки… И вот один из них погас. До этого я мечтал вернуться домой, к дочери и жене… Но все изменилось. Я видел сумятицу и кровь, глупость и преступную безответственность. Я понял с неотвратимой ясностью, что во всем – в смерти моей жены, в моей разрушенной жизни, в разлуке с дочерью – виноваты не надмаги, против которых нас так рьяно настраивали… А правители, развязавшие эту проклятую войну. И я дал себе слово выжить, выбраться, вернуться домой – и сделать все для того, чтобы в новом мире никогда не произошло ничего подобного.

– Значит, вы не хотели причинять зла надмагам, – медленно произнесла я: теперь я снова ничего не понимала. – Но ведь…

– Само собой, я никому не хотел причинять зла. – Он говорил нетерпеливо, как будто о чем-то очевидном, само собой разумеющемся. – Но ставки были слишком высоки, чтобы считаться с возможным издержками.

– И вы решили избавиться от них, чтобы потом… зачерпнуть всю надмагию Бирентии?

– Это казалось хорошим решением. – Он пожал плечами, будто мы говорили о закупке дров на зиму. – Надмагов в стране и так почти не осталось. Большинство бежали в Арту или еще дальше. Другие скрылись после войны… Если бы мне удалось найти их и получить Бирентию целиком, ни один правитель не смог бы со мной справиться.

– С чего вы взяли, что сможете это сделать? Вы же все это время прятались, разве нет?

– Ты наблюдательна. Действительно, мои исследования завели меня дальше, чем я планировал, – особенно когда Веллианы не стало. До того я искал способ избавиться от надмагии. После – начал учиться ей управлять. У меня появилась глупая идея. Если возможно извлечь надмагию из камня или дерева, почему не попытаться извлечь ее из кости или праха? Я подумал, что, быть может, сумею вернуть Веллиану…

Я вспомнила женщину в красном, призрака девочки, грустно смотревшего на меня, десятки маленьких мертвых пустых… Джонован Вайс в своих предположениях был недалек от истины, но говорить ему об этом я не собиралась.

– …Конечно, у меня ничего не вышло, но в конце концов надмагия увлекла меня. Сама по себе. Это была моя судьба – и она нагнала меня. Так и должно было случиться. Постепенно я терял осторожность… Там, на войне… сама реальность порой расслаивалась. До осторожности ли там было. – Его взгляд затуманился, на лицо упала тень. – Однажды мне удалось воздействовать на кости. Кости целого взвода вражеских солдат. – Заметив мое выражение лица, он вздохнул. – Прости. Уверен, подробности тебе ни к чему. Важно одно: меня видели… Мою надмагию видели. Теперь ты понимаешь, почему Джонован Вайс должен был исчезнуть, а точнее… получить свое искупление, стать для правителя безопасным. Я решил вернуться Эреном Райсвоном – молодым героем осады Инсбура. В те годы родиться из ничего было легко. Кругом царил хаос, а под Инсбуром была такая мясорубка… Никто из тех, кто знал меня в лицо, не уцелел. Я отослал вместо себя другого – сумасшедшего, утратившего себя… Если хочешь знать, это было милосердием. Он получил дом и уход – и безопасность. Какой спрос с лишившегося рассудка? А я… Я получил свободу.

– А как же ваша дочь? – рискнула спросить я, и он помрачнел. – Вы были согласны на то, что она никогда не увидит вас снова?

– Разумеется, нет, – резко ответил он. – Но перед моим возвращением с войны – незадолго до ее окончания – случилось кое-что еще.