Пустая

Явись из небытия Марилла-мышка, Марилла с обручем в руке, Марилла, росшая в любящих руках матери, пахнувшей медом, – я могла исчезнуть.

Так долго я мечтала вернуть свое прошлое – и вот, сидя здесь, перед нетерпеливо подавшимся вперед Джонованом Вайсом, я хотела остаться самой собой.

В то же время…

Я жаждала схватить пузырек и осушить его залпом, не оставив себе времени на раздумья.

Потому что в нем было мое прошлое, моя память, мое имя… Все люди на свете имели это, не понимая, каким даром владеют.

И разве справедливо, что я одна этого лишена?

Вайс зорко следил за мной – и я понимала, что он не мог не заметить тоскливой жажды в моих глазах. Я никогда не владела собой так, как Прют.

И вдруг решение пришло.

– Ладно. – Собственный голос показался чужим, но я продолжила. – Хорошо… Я действительно пришла за этим… И я выпью. Вы… уверены, что это средство сработает?

Вайс кивнул.

– Никаких сомнений.

– Хорошо. Но… я хочу забрать его с собой. И выпить… не здесь. Как вы сами сказали… Если Марилла – это я, я вернусь к вам сама. А если нет… останусь в безопасности.

Некоторое время он изучающе смотрел на меня – молчал, просчитывал варианты. Мне казалось, если приглядеться, я могла бы различить тени мыслей, мечущиеся на дне его глаз.

– Пусть будет так, – наконец сказал он, опуская взгляд. – Я знаю, что ты вернешься. Но на случай, если нет… давай договоримся. Я ведь могу полагаться на твое слово?

– Да. – Я еще не знала, о чем он хочет меня попросить, но прекрасно понимала: если откажусь, Вайс меня не отпустит. Так что это был выбор без выбора.

– Очень хорошо. Тогда обещай мне, что после того, как выпьешь лекарство, ты никому не расскажешь о том, что узнала, если вспомнишь об этом. Не предпримешь никаких шагов к тому, чтобы помешать мне. И не станешь помогать никому, кто попытается. В знак доброй воли прими от меня еще один подарок. Твой Сорока… останется жив, но я отпущу его лишь тогда, когда все будет позади, а он не будет представлять для меня угрозы. Ну что, мы договорились?

– Да, – ответила я, чувствуя, какой легкой и пустой становится голова. – Договорились.

– Очень хорошо. Тогда дай мне руку.

– Что? Зачем?

– Я верю слову Мариллы, но мы пока не знаем наверняка… Так что дай руку. Я тебе больно не сделаю.

Под окном и за дверью стояли блюстители, пузырек поблескивал на столе, Вайс смотрел на меня в ожидании – что мне оставалось? Я протянула руку.

– Вот так. – Я старалась сдержать дрожь, когда его холодные пальцы коснулись моей кожи.

Некоторое время ничего не происходило, а потом я почувствовала тонкую струйку надмагии, пронизавшую кожу и проникшую прямо в кровь. Надмагия струилась, смешиваясь с ней, в моих жилах, становясь со мной единым целым.

– Произнеси свое обещание вслух. Смелее.

– Ладно… Я обещаю, что после того, как выпью лекарство из пузырька и вспомню себя, никому не расскажу о том, что сегодня услышала, не стану пытаться помешать вам…

Он смотрел, ждал, и я добавила:

– И помогать кому-то, кто будет пытаться, тоже.

На миг Вайс замер, что-то обдумывая, но, видимо, в конечном итоге его все устроило – я почувствовала, как надмагия в моих венах забурлила, горячая, живая, – это было не больно, скорее щекотно. По коже пробежала дрожь, и все волоски на теле приподнялись, как от холода. Головы как будто коснулись чьи-то невидимые пальцы… А потом Вайс отпустил мою руку, и все разом закончилось.

– Теперь ты связана клятвой. Если нарушишь ее – умрешь, так что, прошу, не делай глупостей. Твои друзья у меня. Без моей защиты никто не поверит пустой – тебя даже не пустят на порог. Я уже позаботился об этом. Блюстителям известно, что ты повела себя вероломно и можешь распространять гадкие слухи обо мне, чтобы отомстить. Да, пока ты – пустая, моя надмагия на тебя не подействует. Но теперь она в тебе… как часовой механизм. Ждет своего часа. Не пытайся искать способ избавиться от нее – это невозможно. Поверь – и это сэкономит тебе время. – Вайс вздохнул, отставил в сторону чашку. – Я желаю тебе добра, Марилла. Это полусуществование вредит тебе… И рано или поздно оно убьет тебя раньше срока. Ты сама это знаешь. Я бы влил в тебя этот пузырек силой, и никто бы мне не помешал.

– Почему же вы этого не делаете? – Может, и зря я спросила.

Джонован Вайс улыбнулся – просто и печально.

– Можешь мне не верить или видеть во мне монстра, который хочет власти и ничего, кроме власти… Но я люблю тебя. Я искал тебя. И я хочу, чтобы ты пришла ко мне, своему отцу, по собственной воле. Более того… Я уверен, что так оно и будет, когда ты все вспомнишь.

– Я могу идти? – спросила я после непродолжительного молчания, и он кивнул.

– Иди. Никто тебя не остановит. Но, Марилла… Постарайся не ждать слишком долго, хорошо? Это не принесет тебе ничего, кроме боли.

Я механически встала, пошла к двери. Он не останавливал – и все же я не смогла удержаться и на пороге бросила еще один, последний взгляд на Джонована Вайса.

Он сидел за столом в своей обычной позе, положив подбородок на скрещенные пальцы, и смотрел на меня – неотрывно, жадно.