Пустая карта

– Я понимаю, о чем ты говоришь и понимаю, что ты прав, но какая-то моя часть продолжает ее жалеть, – произнесла Люба, поднимаясь из-за стола и убирая свою чашку в раковину.

– Мам, – я подошел к ней, беря ее руки в свои, заставляя повернуться, – ну это не тот человек, из-за которого тебе надо переживать.

– Я знаю.

– Она ни о тебе, ни обо мне не переживает. Оставь ее в покое. Хочешь, я дам ей денег, чтобы она убралась отсюда подальше?

– Если и уедет то ненадолго, ее с работы уволили, теперь, как деньги закончатся, будет приходить просить.

– Дам побольше, пусть упьется, – произнес, сжимая ее теплые руки, понимая, что если бы не она, то я ни копейки Оксане не дал бы. Но спокойствие матери для меня было важнее любых принципов.

***

Когда я приехала в офис, Усманова еще не было на месте. Уже привычный стаканчик кофе из автомата по пути в курилку и сигарета, и можно было приниматься за работу. День был напряженный, но продуктивный, мы с Варварой заканчивали править последние на сегодня отчеты, когда на пороге кабинета появился Усманов. С цветами. И подойдя ближе, опустил этот дорогущий веник мне на стол. Бросила оценивающий взгляд на букет, потом на Усманова.

– Сначала ужин, теперь цветы. Что я должна за это сделать? Сразу в койку или пока просто отсосать? – Варвара на этих моих словах внезапно подавилась кофе, и закашливаясь, сдавленно извиняясь, выбежала из кабинета, я не поняла, это от кофе или от смеха. Вот, уже люди страдают от его настойчивости. Не бережет он сотрудников, так работать будет не с кем.

– Оба варианта звучат одинаково заманчиво, даже не знаю что выбрать, – дополняю очередную папку распечатанными бумагами и, обойдя стол, «вручаю» ее Усманову, легким хлопком впечатывая ее ему в грудь.

– Прежде чем спускать штаны, подпишите Вячеслав Викторович, – улыбка на его губах становится шире. И он делает шаг, прижимая меня к столу, одновременно перекрывая пути отхода упираясь левой ладонью в край стола, а правой нашаривая ручку и открывая папку. Заставляя при этом почувствовать тепло и напор его тела. Ощущения ожидаемо пробуждают инстинкты, сплетая искусную горячую паутину желания. Как же мы не любим отказов Вячеслав Викторович.

– Подпись ставить тут? – глупая уловка, чтобы повернула голову, дабы близость стала еще более дурманящей.

– Там галочки стоят, не промахнешься, – произношу, усмехаясь, смотря через его плечо в стену, но он переступает, будто для удобства меняя положение, при этом почти впечатывая меня в свое тело. Томительное искушение будто повисает в воздухе под шорох бумаг, которые он перекладывает, ставя подпись. Очень легко поддаться, я уверена, что даже получу от этого наслаждение, но я тут не за этим, поэтому прикрываю на секунду глаза стараясь вернуть себя к рациональности. Папка захлопнута, а ручка небрежно отброшена на стол. Я делаю попытку отбросить его руку и вернуться на свое место. Но меня перехватывают, уже жестче вжимая в край стола.

– Ты переходишь границу Усманов, – его пальцы ложатся на мою обнаженную кожу шеи, и немеющее удовольствие прокатывается по позвоночнику, рассыпаясь, расползаясь по всему телу.

– У меня их нет, – улыбка хищника скользит тенью по его лицу, за секунду до момента, когда его губы впиваются в мои, нападая, беря в плен и моя очередная попытка его оттолкнуть, терпит провал, перехват моих рук, рывок и, углубляя поцелуй, выбивает последний воздух из моих легких. Укус его губы как выражение протеста и тут же ответный, доказывая, что проиграла, пробуждая животную жажду, которая ударяет вниз живота сладкой болью, требовательной и горячей. Ладонями по его груди, выше по плечам, шее, обхватывая голову, зарываясь пальцами в короткие волосы, прижимая ближе, теснее заставляя кровь кипеть. Запах его парфюма въедался, отпечатываясь в сознании вызывая чувство опьянения, руки, скользнувшие под мою блузу, обжигали прикосновениями кожу, так же как и сбившиеся дыхание друг друга.

– Ой, извините, – внезапно долетевшее до слуха и глухой щелчок закрывающейся двери кабинета, спускает с небес на землю, разрывая дурман. Варвара, блин. Делаю попытку отстраниться и Усманов на этот раз отпускает. Лукавый блеск в глазах откровенно говорит о том, что он удовлетворен результатом, если и не получил то что хотел, то теперь точно уверен что чуть позже точно прозвучит ожидаемое «да».

– Золото или платина? Что предпочитаешь? – брезгливо кривлюсь. Еще до конца не уняв вскипевший в венах огонь.

– Предпочитаю свободный от твоего присутствия кабинет. Можешь устроить?

– Тогда сама определишься, – и удовлетворенно улыбаясь, он выходит из кабинета. Твою ж мать Оль, ладно этот кобель, но ты-то куда, тяжело выдохнув, возвращаюсь на свое место, пытаясь собрать в кучу разбежавшиеся мысли и вспомнить, что я вообще делала до прихода Усманова.

– Ольга Владимировна, вам кофе принести, – Варвара осторожно входит в кабинет, осматриваясь по сторонам.