Пустая шкатулка и нулевая Мария. Книга 1

Занятия еще не начались, а я уже бессмысленно пялился в окно. Наверное, такие мрачные мысли лезли в голову потому, что самочувствие было неважное. То есть нет, чувствовал я себя, как обычно, нормально, но какая-то тяжесть не давала мне покоя. Сложно ее описать. Как будто обернулся и вдруг заметил, что перестал отбрасывать тень. Примерно так.

Очень странно… Понять бы почему. Вчера ведь ничего особенного не произошло, да и сегодня тоже все как всегда: позавтракал, наткнулся на ежедневный гороскоп, который передавали по телику, — мне не обещали ни хорошего, ни плохого, — в поезде послушал новый альбом любимого музыканта…

Так ничего и не решив, я принялся за кукурузные палочки умайбо. На этот раз взял со вкусом свинины с кимчи. Откусил… Да, такое никогда не приестся.

— Опять умайбо… И не надоело?.. Будешь каждый день их лопать — сам станешь цвета умайбо.

— Кхм… и что это за цвет такой?

— А я откуда знаю?

Вот так мы обычно и говорим с одноклассницей Коконэ Кирино. Сегодня она собрала свои темные волосы в высокий хвост. Еще чуть-чуть, и можно будет назвать их очень длинными. Коконэ вечно заплетается по-разному, но такая прическа, видимо, ей нравится больше всего: в последнее время только так и ходит. Коконэ уселась на соседний стул, достала голубое зеркальце и начала краситься, выуживая из косметички то одну, то другую непонятную штуковину. Занимайся она всеми делами с таким же старанием, было бы вообще отлично.

— У тебя так много голубых вещичек…

— Ну да, мне нравится голубой… Кстати! Сегодня я попробовала кое-что новенькое. Ну? Ничего не заметил? А, Кадзу? — вдруг повернулась ко мне Коконэ. В ее глазах запрыгали искорки.

— Кхм?

Она спросила ни с того ни с сего. Ну мне-то откуда знать?

— Тогда подсказка! Что во мне самое прекрасное? Вот на это и надо обратить внимание.

— Да?.. — Я тут же машинально уставился на ее грудь.

— Эй! Ты на что пялишься?!

А ведь сама вечно хвастается, что у нее «четверка»…

— Самое прекрасное во мне — это большие глаза! Думаешь, грудь может резко вырасти? Или тебе только одного и хочется?! Животное! Вот ведь извращенец!

— Прости… — извинился я, хоть и впервые слышал о том, что в Коконэ было «самым прекрасным».

— Ну так… как тебе?.. — Она все еще выжидающе смотрела на меня.

«Да, у нее и правда большие глаза», — подумал я, и мне почему-то стало немного неловко.

— Как и всегда?.. — Никаких изменений я не заметил.

— А? Чего-чего? Я такая же милая, как и всегда?

— Ну, я не совсем то…

— Отвечай!

Да она буквально выжимает из меня похвалу!

— Ладно уж, скажу: сегодня я нанесла тушь. Ну так как тебе? А?

По мне, ничего не поменялось. Со вчерашнего дня уж точно.

— Ну, насчет этого… даже не знаю. — Я попытался быть честным, но это, конечно, было ошибкой.

— Что значит «не знаю»?! — Она тут же меня стукнула.

— Ай…

— Зану-у-да! Тьфу на тебя!

И вот чего это она? А, наверное, разозлилась, что я отвечал ей на полном серьезе…

Коконэ сделала вид, будто плюнула, встала и ушла хвастаться своей тушью в другой конец класса.

— О-ох… — выдохнул я.

Коконэ, конечно, классная, но в такие моменты просто невыносима.

— Что, голубки опять поссорились?

Я повернулся на голос, и первое, что увидел, — три сережки в ухе. Во всей старшей школе так ходил только один человек.

— Никакие мы не голубки, Дайя, с чего ты вообще взял?

В ответ мой друг лишь мерзопакостно посмеялся. Как и всегда, тот еще придурок… Хотя странно ждать хотя бы элементарной вежливости от того, кто даже своим внешним видом нарушает все школьные правила.

— Погоди, так ты и правда не заметил тушь? Я и то увидел… Хотя Коконэ мне вообще неинтересна.

— Да?..

Дайя и Коконэ живут по соседству и дружат с детского сада, поэтому, думаю, он врет, будто она ему вообще неинтересна. А все равно странно проглядеть то, что заметил даже Дайя: вечно он никого в упор не замечает.

Но я почти уверен, что Коконэ и вчера красилась этой же тушью…

— Хотя знаешь…

— А, точно. Я все понял. Ты просто взял и мягко отшил деваху, ну, чисто из жалости. Я бы на твоем месте не церемонился, а сразу послал ее прямым текстом.

— Я, вообще-то, все слышу, придурок! Тоже мне староста!

Дайя не обратил на подругу никакого внимания и продолжил:

— Ладно, Кадзу, хватит о ней. К нам переводится новенькая. Знаешь?

— Новенькая?

Сегодня же второе марта, да? Чего это она решила поменять школу, да еще и посреди года?

— Новенькая?! Правда?! — вскричала Коконэ, очевидно услышав и это.

— Кири, захлопнись. Орешь на весь класс… Господи, да не надо сюда идти… Вижу твое разукрашенное лицо — аж дурно становится…

— Ч-чего?! Слышь, Дайя, пора бы уже повзрослеть! Может, вздернуть тебя вверх тормашками, часов так на сорок шесть? Глядишь, кровь доберется до твоей дурной башки и ты наконец-то начнешь за языком следить!

Им бы только пособачиться…

— Новенькая, говоришь?.. Вроде что-то такое слышал, — ответил я чуть громче, чтобы эти двое прекратили ругаться.

План сработал: Дайя умолк и повернулся ко мне.

— Слышал? От кого это? — серьезно спросил он.

— Мм? А что?

— Ты не отвечай вопросом на вопрос.

— Ну… От кого-то слышал. Не от тебя ли, случаем?