Пустая шкатулка и нулевая Мария. Книга 1

Рядом с розовым зеркальцем лежала косметичка, а в ней… это что?.. «База под макияж»? А еще помада, карандаш для бровей и щипчики для них же, а это… кажется, новенькая тушь.

— Хм…

Что?

Что-то не так.

— Нашел что-нибудь?

— Пока не уверен…

Я снова заглянул в косметичку — да вроде все как обычно.

— Мария, а загляни ты. Ничего не замечаешь?

— Да нет. Я и раньше смотрела, но ничего… — подключилась та и вдруг переменилась в лице. — Погоди, глупость какая-то! Косметички у нее точно быть не должно. Не могла же я за все двадцать семь тысяч семьсот пятьдесят пять раз не заметить… Но получается…

— Ты чего? Что-то поняла?

— А тебе, Кадзуки, ничего не кажется странным?..

— А?.. Ну-у… Наверное, косметика — это вообще не ее…

— Боже… — скривилась Мария.

Я решил проверить, нет ли чего-то еще, стоящего внимания, и продолжил рыться в сумке, пока не нащупал что-то знакомое.

— О…

Так вот оно что…

Та самая упаковка. Навевает воспоминания.

«А если бы я призналась по-другому, ты бы тоже иначе ответил?»

«Значит, надо и дальше признаваться, пока ты не согласишься?»

Не может быть.

Нет.

Не может…

Поверить не могу…

Это просто совпадение, просто совпадение… Но те воспоминания… Не мог же я выдумать нечто настолько безумное?..

— Слушай, Мария, а что ты любишь есть?..

— Чего это ты вдруг?.. — Мария повернулась ко мне, ее лицо ничего не выражало. — Эй… Кадзуки, что случилось? Ты побледнел.

— Я вот очень люблю умайбо…

Я протянул ей пачку из сумки.

Это умайбо.

— И особенно мне нравятся умайбо с кукурузным крем-супом, но только вот никому до этого дела нет, поэтому я никогда не говорил. Да, я частенько ем умайбо в классе, но всегда беру с собой разные. И поэтому никто не должен был знать наверняка, что вкус кукурузного крем-супа — мой любимый.

«Но со вкусом бургера и соуса терияки тебе нравится меньше всего?»

«А какой тогда любимый?»

Это просто ошибка. Надеюсь. Я снова взглянул на упаковку.

Сколько ни смотри, она не изменится.

В пачке умайбо не со вкусом бургера и соуса терияки, а крем-супа.

Но память не обманешь.

То, что у нее в сумке умайбо с кукурузным крем-супом, могло быть и совпадением, но воспоминания говорят о другом.

О том, что она… владелица.

— Кадзуки.

Мария крепко схватила меня за плечи, больно впилась сквозь одежду ногтями, и я спустя долгое время очнулся.

— Сомнений нет: она — владелица. Наконец-то мы у нее на хвосте… только вот не совсем… — с горечью произнесла Мария.

— Это как? — спросил я.

— Если она так ошибается, как ей удалось обмануть меня двадцать семь тысяч семьсот пятьдесят пять раз подряд?

— Но все-таки ты не знала, кто настоящий владелец?

— Не совсем. Наверное, я уже находила ее, но забывала, что владелица именно она.

— А? Это как?

— Не уверена, наверное, еще одна аномалия «Комнаты», и она понятна. «Комната» существует, пока владелец верит, что все вокруг — временна́я петля. Но если владелец станет известен, это нарушит предыдущее условие. Поэтому тот, кто вычислил владельца, просто забывает правильный ответ.

— Но теперь-то мы знаем.

— Ага, только радоваться тут нечему, — отрезала Мария. — Если сейчас ничего не сделаем, то все забудется.

Ну да. Стоит нам ошибиться, и мы забудем все, что было в этот раз, а значит, и виновницу придется искать заново.

В нетерпении Мария прикусила губу. Она давно привыкла к повторениям, как и к тому, что даже самую мелкую ошибку нельзя исправить, но ситуация все равно ее бесила.

— Послушай, Мария, в жизни на все у нас есть лишь одна попытка, так? Какая бы мелочь тебя ни волновала, не получится все начать заново.

Мне моя речь показалась крутой, но Мария лишь наградила меня ледяным взглядом.

— Это что, ободрение? И к чему оно? — вздохнула она.

— П-прости… Мне показалось, что ты расстроена.

Мария чуть расслабилась:

— Ну да. Вообще, я и правда расстроилась. Ведь все совсем не так радужно.

— А?..

— Не понимаешь? Я уже выслеживала владелицу, но «Комната» до сих пор существует. Это ясно?

Я в недоумении склонил голову набок.

Не знаю, на кого она в тот момент злилась сильнее: на меня или на виновницу. А может, на себя?

— Каждый раз я проигрывала владелице.

— Коконэ…

— О, это же наш дамский угодник! Кадзуки Хосино собственной персоной! — как обычно, принялась подшучивать девушка.

Была большая перемена. Еще утром мы с Марией сбежали с уроков и потому стали предметом шуток на весь день. Мария, конечно, в ответ только молчала (да так, что всем страшно становилось), но интерес класса никуда не пропал, вот мы и натыкались на каждом шагу на любопытные взгляды. Вообще не удивительно.

— Слушай, Коконэ, у меня… — Я так и не договорил, потому что она почему-то посерьезнела и вдруг схватила меня за рукав.

Глянув на Марию, Коконэ потянула меня прочь из класса.

— Хочу, чтобы ты ответил прямо. — Коконэ наконец отпустила меня и продолжила: — Между тобой и Отонаси что-то есть?

— Почему ты спрашиваешь?..

Хотя я и сам знал почему, но все-таки ответил вопросом на вопрос. Коконэ опустила взгляд и пробормотала:

— Сложно сказать.

Некоторое время она просто молча разглядывала пол, пока я не выдал:

— Но мы с ней не пара.

Тогда Коконэ в удивлении подняла на меня глаза:

— Значит…