Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 5

– Ты глупый, потому что послушно делаешь все, что я тебе говорю.

По-прежнему улыбаясь, она разворачивается и заканчивает приготовления к ужину. Я выхожу с кухни и ставлю тарелки на стол.

– …

Знаю, знаю: эти мирные минуты у меня есть лишь потому, что я обманываю Марию.

Пользуясь ее слепой верой в меня, я ее обманываю и предаю.

Но у меня нет выбора.

Я хочу быть с ней всегда.

Мария, однако, не разделяет это мое желание. Нет… она считает, что желать такое – эгоизм с ее стороны.

Мария ставит других превыше себя; она хочет исполнять «желания» других, она даже называет себя «шкатулкой». Нет, это я еще слишком мягко говорю. Ради того, чтобы сделать других счастливыми, она посвящает им всю себя настолько полно, что это граничит с самопожертвованием. Подавляя свои истинные желания, она пытается бросить «Марию Отонаси» и стать «Аей Отонаси» – созданием, существующим во имя единственной цели – выполнять желания других.

Я этого не допущу.

Я убью «Аю Отонаси», прячущуюся внутри Марии.

Но пока что нельзя позволить ей узнать о моих планах. Если это случится, она наверняка исчезнет. Поэтому я должен обманывать ее до последнего момента.

Но –

Когда он настанет, этот последний момент?

Сколько мне еще придется ей лгать?

– Кадзуки, – произносит Мария, и я вздрагиваю – на секунду мне показалось, что она поймала меня в мою собственную паутину лжи. – Рис уже готов. Можешь принести миски?

– К-конечно.

– ?.. Что-то случилось?

– Аа, не… ничего.

Сомневаюсь, что у меня хорошо получается скрытничать. Я не смогу скрывать, что я изменился, вечно.

Думаю, конец не за горами.

– Тогда двигай свою попу сюда и принеси миски с рисом.

– Ага, иду –

Звякает мой мобильник.

Я тут же его открываю.

– …

Это мэйл от Харуаки.

«Юри Янаги сделала ход».

Прямой и конкретный мэйл, без смайликов и всякого такого. Возможно, Харуаки набирал его в спешке.

Юри-сан – одна из тех, кого контролирует Дайя; его пешка, можно сказать.

И эта пешка только что сделала ход.

– П-прости, Мария! Срочное дело, мне прямо сейчас надо бежать!

– ?.. Ты о чем? Настолько срочное, что ты даже не можешь со мной поужинать?

– Прости!

Не задержавшись ни на секунду, я выбегаю из квартиры. Мария позади кричит, чтобы я остановился, но я не могу. Я вскакиваю в лифт и тут же захлопываю дверь, чтобы Мария не успела меня догнать.

Думаю, она будет подозревать. Она вполне может увязать мое срочное дело со «шкатулками».

Однако я уже сказал ей, что мы победим Дайю завтра.

И   М а р и я   п о в е р и л а   м н е.

– …

Сопротивляясь уколам совести, я звоню Харуаки.

✵

Я должен пересечься с Харуаки.

Пока я бегу по темным улицам, в голове у меня проносится наш с ним недавний разговор.

«…Я был влюблен в Кири».

Так мне сказал Харуаки на следующий день после возвращения Дайи в школу.

Я только что закончил объяснять ему про «шкатулки». Я решил не только сражаться с Дайей, но и подключить к сражению Харуаки. На улице только начало смеркаться – как раз в это время детишки, наигравшись, возвращаются по домам. Мы были в парке, Харуаки сидел на скрипучих качелях.

«…»

Когда я закончил свой рассказ, он какое-то время молча раскачивался. Несколько секунд я слышал лишь скрип качелей.

Он чуть ли не на 360 градусов крутился. Я чувствовал себя виноватым, что мне приходится втягивать Харуаки в это дело, но я принял такое решение, тщательно взвесив все имеющиеся у меня варианты. Я ни о чем не сожалел. По крайней мере я сам себе так твердил.

И вот тогда он мне сказал: «Я был влюблен в Кири».

Внезапно и без всякого контекста он признался, что раньше был влюблен в Коконе. Может, это его ответ на мою историю?

«Э?..»

Сперва я был удивлен, но вообще-то его слова имели смысл.

Харуаки отверг все предложения, которые он получал от известных бейсбольных школ, и поступил в нашу старшую школу, слабая бейсбольная программа которой едва-едва позволяла ему надеяться все же попасть в национальное первенство. Он пожертвовал своей будущей карьерой профессионального бейсболиста. Я это уже знал – Мария все разузнала про Харуаки в мире повторов, а позже рассказала мне.

Я всегда удивлялся, почему он так поступил.

Теперь я знал, почему.

Харуаки выбрал ту же школу, что Дайя с Коконе, хоть ему и пришлось отказаться ради этого от своей мечты и своих перспектив. Не знаю, хотел ли он в конце концов признаться ей или же у него была какая-то другая цель; так или иначе, он счел переход в эту школу необходимым.

Качели остановились; теперь Харуаки стоял на них. Он продолжил:

«О, но знаешь? Сейчас этих чувств уже нет. Ммм, как бы это выразить? Она раньше была ужасно хрупкой и неуверенной в себе; ей был нужен кто-то, кто мог бы ее защищать. Понимаешь, я хотел быть этим человеком!»

Он слегка изогнулся и прислушался к скрипу качелей.

«Но с таким вялым настроем никого защитить невозможно. Блин, ты можешь себе представить, каким я был самонадеянным?»

Голос его звучал непринужденно, но я догадывался, что ему через многое пришлось пройти, прежде чем он это понял.

«Значит, сейчас ты ее больше не любишь?»