Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 5

«Ага. Так что если хочешь встречаться с Кири, можешь не обращать на меня внимания, Хосии! Из вас бы вышла отличная пара».

Я не мог судить, насколько он был откровенен.

Все, что я знал, – что он не привязан ни к одной конкретной девушке. Он никогда ничего не говорил, но я уверен, что среди девушек (особенно среди учениц других школ) он пользовался популярностью – все же он классный бейсболист. Несколько раз девушки ему признавались в любви, он даже на свидания с кем-то ходил. Однако большинство из этих отношений быстро заканчивались. Сейчас он принимать признания перестал.

Можно лишь догадываться, что он чувствовал, когда ходил с девушками на свидания, как они расставались и почему он перестал отвечать на признания в любви.

Но можно быть уверенным – Коконе и Дайя имеют к этому отношение.

«А что насчет Дайи?»

«Мм?»

«Ты не считаешь, что Дайе и Коконе стоило бы начать встречаться?»

Харуаки ответил не сразу. Он перестал раскачиваться и подождал, пока качели остановятся сами. Когда они почти уже замерли, он с громким выдохом спрыгнул и лишь затем коротко ответил:

«Нет».

«А почему? Разве они не –»

«Дайя, в отличие от меня, может настраиваться всерьез».

Возможно, он прочел слова «ты сейчас, черт возьми, о чем?», написанные на моем лице; он неловко улыбнулся и пояснил:

«Из-за этого они не смогут быть счастливы вместе».

Я понял не сразу.

«Это не любовь! Такие отношения – нездоровые».

Тогда я еще не знал про их детские взаимоотношения, поэтому от его слов я впал в замешательство.

Но я знал кое-кого, кто походил на Дайю.

Кое-кого, кто жертвует своим счастьем во имя других.

Так что я интуитивно понял, что отношения Дайи с Коконе уже окончательно разрушены.

«Тогда почему ты отказался от Коконе? Если ты считаешь, что Дайя не претендент, зачем было сдерживаться?»

«Ты так ничего и не понял. Я вовсе не сдерживаюсь! Ты что, совсем не слушал? Ее уже не нужно защищать! Мои чувства уже изменились!»

«…Коконе стала достаточно сильной и может теперь защищать себя сама?»

«Я не это имел в виду».

«Э?»

«Она такая же слабая, как и раньше! Люди не меняются так просто. Но защищать ее больше не нужно. Потому что…»

В это мгновение на лице Харуаки появилось такое выражение, какого я никогда у него не видел.

Вовсе не гнев, не ненависть, не жалость. С   у л ы б к о й,   от которой у меня мурашки пошли по коже, он сказал:

«Кири уже сломана».

Позже я осознал, какое чувство пряталось за той улыбкой.

Это была –

Усталая покорность.

✵

Харуаки ждал меня в том же самом парке. От дома Марии дотуда две-три минуты пешком. Но сейчас тут уже полная темнота.

Харуаки и Юри-сан сидят на скамейке под фонарем.

– Кадзуки-сан…

Юри-сан глядит на меня со слезами на глазах. Мне по-прежнему жаль ее, но ее слезы меня больше не трогают. В конце концов, мне уже изрядное время приходится мириться с ее постоянным плачем. К ее испорченным слезным протокам я привык.

Юри-сан послушно сидит на скамейке, никто ее не принуждает. Харуаки сказал по телефону, что, когда он к ней подошел, она решила его выслушать.

– Харуаки, чисто на всякий случай: что она делала?

– Ну, я сказал уже: она бродила возле дома Марии-тян. Она не сопротивлялась, не сердилась, она даже объяснила, в каком она положении! Судя по всему, Дайян ей [управляет], и он ей приказал шпионить за тобой и Марией.

– Мм.

Этого я ожидал. Я знал, что Дайя, который не может покинуть кинотеатр, заставит шпионить за нами тех, кем он [управляет].

А кстати –

– Юри-сан. Тебе правда можно рассказывать нам, что тебе приказал Дайя?

Ведь это играет против Дайи.

– Да, можно. Не могу сказать с уверенностью, но, по-моему, его «шкатулка» недостаточно сильна, чтобы контролировать меня полностью.

Мое сердце отзывается болью, когда я слышу слово «шкатулка» из ее уст. Ей повезло, что она смогла забыть про «шкатулки», а теперь она вынуждена была вспомнить снова. И чем ярче станут воспоминания, тем сильнее она будет винить себя.

Но сейчас не время жалеть Юри-сан. Сейчас я должен вытянуть из нее всю информацию, какую могу.

– Юри-сан, можешь рассказать поподробнее, что тебе известно?

– Да… ах, но только не забывай, что я ничего не смогу скрыть от Омине-сана. Если он [прикажет] мне говорить, я подчинюсь. Так что будь осторожен, когда решаешь, что ты мне скажешь.

– Ясно, я понял.

Но неужели ей можно говорить мне даже такое? Видимо, то, что Дайя использовал на ней свою «шкатулку», еще не означает, что Юри-сан стала его союзницей.

– Тебе Дайя [приказал] шпионить за мной и Марией, верно?

– Да.   Н а м   было приказано узнать, что ты с ним сделал и что собираешься сделать. И еще он [приказал], чтобы каждый, кто узнает что-нибудь новое, отправился в «шкатулку», где он сидит.

– Дайя сказал вам отправиться в «Кинотеатр гибели желаний»?

Значит ли это, что его [рабы] не могут общаться с ним напрямую?

– Как ты воспринимаешь подобные [приказы], Юри-сан? Насколько я могу судить, твоя голова работает четко, и ты не похожа на человека, которому промыли мозги.

– Да, это вовсе не промывание мозгов. Скорее всего, я просто вынуждена подчиняться его [приказам].

– Насколько они сильны? И что будет, если ты не подчинишься?