Читаем Пустая земля полностью

У Матта ныл каждый мускул и не только от ударов, но и от усталости. Болели даже кости. Слишком много сил отняла у него драка с Томпсоном.

Он медленно перебирал в уме все имена из списка. Сколько человек уедет без боя?

Вошел Симмонс.

- Отходит дилижанс, - сказал он, - переполненный. Мы снаряжали фургон до Эли... в нем уедут шестнадцать человек.

Во всяком случае, некоторые все же покинут город.

Наконец, заговорил стоящий рядом Фелтон.

- Кобэрн, я должен извиниться перед вами. Я вел себя глупо.

- Вы старались что-то сделать. Вы слишком порядочный человек, Фелтон... здесь так не работают. Они принимают порядочность за слабость, а слабость развязывает им руки. Вы хороший человек, но очень долго жили в цивилизованном мире. Здесь все по-другому. - Он помолчал, потрогав заплывший глаз. - А я один из них. Я могу быть волком среди волков.

- Тем не менее, спасибо. Вы вытащили меня из крупных неприятностей.

Фелтон вышел и у устья шахты увидел Зеллера. Тот внимательно посмотрел на Дика.

- Что-то не так?

- Его руки. Они выглядят ужасно, Зеллер. Не знаю, сможет ли он держать револьвер.

- Сломаны пальцы?

- Нет, но руки все в кровоподтеках и ужасно распухли. Это была еще та драка. Я бы не поверил, что с Томпсоном можно справиться голыми руками, но Кобэрн справился, и как!

Зеллер посмотрел на город и сказал: - Инокта хороший вещь дается трутно, Дик. Построить город не есть легко.

В доме Лори наполнила водой котелок и поставила на стол рядом с Маттом.

- Давай-ка я промою тебе лицо.

Она осторожно принялась смывать засохшую кровь и очищать ссадины. Она показала на его руки. - Что ты собираешься делать? Тебе сегодня нельзя идти в город.

- Придется.

- Они будут тебя ждать, Матт. Они знают, в каком состоянии твои руки.

- Я установил закон. Я должен следить, как он выполняется.

Она села рядом с ним.

- Матт, зачем ты это сделал? Ты ведь сказал, что покончил с этим.

- Город был в беде, к тому же они загнали Фелтона в угол.

- В беде был город или Медж Хили?

- Город. Ну конечно, Медж нуждалась в помощи. И сейчас нуждается.

Лори поджала губы. Он усмехнулся.

- Не смотри на меня так. Медж - одинокая девушка, которая ведет жестокую борьбу. Я же помог тебе, когда встретил скотокрадов?

- Да, но...

Он улыбнулся и встал, разминая руки. Затем вдруг вспомнил ее слова.

- Ты сказала, что Джош в городе. Где он?

- Не знаю. В городе он сразу направился по своим делам. Он не рассказывал, по каким.

Он взглянул на нее.

- Дорсет в городе. Мне следовало включить его в список, так?

- Не думаю, что он такой уж плохой, Матт. Правда, не думаю. Просто он нахватался разных глупостей.

- Он считает себя ганменом, - ответил Матт. - Не знаю более верного способа отправиться на кладбище.

День тянулся медленно. Уехал дилижанс, за ним - два фургона. На дороге поднимали пыль несколько всадников. "Слишком мало", - подумал Матт. Вдруг он выпрямился.

- Тоуб Бернсайд! Лори...

В дверях появился Такер Долан.

- Что насчет него? - прервал он Кобэрна. - Если ты спрашиваешь, уехал он или нет, - нет, не уехал. Он ждет тебя в "Кровавой Бадье".

- Что ты еще слышал?

- Флетчер со своей шайкой укрылся в каньоне, ожидая приказа Кингсбери. Кажется, Кингсбери за кем-то послал. За кем-то, кто уберет тебя, если ты будешь вмешиваться.

Матт задумчиво посмотрел на Долана.

- За кем же? За кем он может послать?

- Ты сам знаешь. Есть только один человек, который захочет встретиться с тобой с оружием в руках.

- Кто он? - спросила Лори. - Кого он имеет в виду?

- Белла, - ответил Матт. - Калвина Белла.

Глава XVII.

Лори промыла распухшие руки Матта горячей водой, надеясь унять боль и улучшить кровообращение.

Такер Долан ушел, но затем вернулся сообщить, что двадцать семь имен из списка можно вычеркнуть, потому что пять женщин и двадцать два мужчины уже покинули город. Однако двери "Кровавой Бадьи" оставались открытыми, а Тоуб Бернсайд стоял за стойкой... и ждал.

- Они готовы к встрече с тобой, Матт. Это настоящая западня. Давай я схожу вместо тебя. У меня руки здоровые, к тому же от меня они ничего не ожидают.

- Это моя работа, Такер. Но все равно спасибо.

Матт снова улегся. Голова его пульсировала тяжелой, тупой болью. Ему здорово досталось, сейчас он чувствовал последствия и тем не менее обдумывал проблему "Кровавой Бадьи".

Он представил себе салун и подступы к нему. Тоуб - крутой мужик. Он рассчитывал, что руки Матта разбиты и находятся в ужасном состоянии... Кроме того, следовало учитывать Айка Флетчера, который не упустит возможности расправиться с опасным противником.

Давным-давно Матт понял, что проблемы можно решать интуитивно, минуя сознание. Если правильно выделить проблему, определить, в чем она состоит, то решение часто приходит само собой.

Раздумывая над теперешней ситуацией, Матт не только рассматривал ее на сознательном уровне - как его можно поймать в ловушку, что нужно сделать, чтобы избежать ее, - но и мысленно готовился к предстоящей встрече с бандитами, настраивался подсознательно. Ведь как и многие другие, Матт за долгие годы научился полагаться на чувства и интуицию и использовать их.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 знаменитых памятников архитектуры
100 знаменитых памятников архитектуры

У каждого выдающегося памятника архитектуры своя судьба, неотделимая от судеб всего человечества.Речь идет не столько о стилях и течениях, сколько об эпохах, диктовавших тот или иной способ мышления. Египетские пирамиды, древнегреческие святилища, византийские храмы, рыцарские замки, соборы Новгорода, Киева, Москвы, Милана, Флоренции, дворцы Пекина, Версаля, Гранады, Парижа… Все это – наследие разума и таланта целых поколений зодчих, стремившихся выразить в камне наивысшую красоту.В этом смысле архитектура является отражением творчества целых народов и той степени их развития, которое именуется цивилизацией. Начиная с древнейших времен люди стремились создать на обитаемой ими территории такие сооружения, которые отвечали бы своему высшему назначению, будь то крепость, замок или храм.В эту книгу вошли рассказы о ста знаменитых памятниках архитектуры – от глубокой древности до наших дней. Разумеется, таких памятников намного больше, и все же, надо полагать, в этом издании описываются наиболее значительные из них.

Елена Константиновна Васильева , Юрий Сергеевич Пернатьев

История / Образование и наука
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

В монографии, приуроченной к столетнему юбилею Революции 1917 года, автор исследует один из наиболее актуальных в наши дни вопросов – роль в отечественной истории российской государственности, его эволюцию в период революционных потрясений. В монографии поднят вопрос об ответственности правящих слоёв за эффективность и устойчивость основ государства. На широком фактическом материале показана гибель традиционной для России монархической государственности, эволюция власти и гражданских институтов в условиях либерального эксперимента и, наконец, восстановление крепкого национального государства в результате мощного движения народных масс, которое, как это уже было в нашей истории в XVII веке, в Октябре 1917 года позволило предотвратить гибель страны. Автор подробно разбирает становление мобилизационного режима, возникшего на волне октябрьских событий, показывая как просчёты, так и успехи большевиков в стремлении укрепить революционную власть. Увенчанием проделанного отечественной государственностью сложного пути от крушения к возрождению автор называет принятие советской Конституции 1918 года.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Димитрий Олегович Чураков

История / Образование и наука