Пустенье

– «Другой» Барнаул. Кто-то назвал бы его «эфирным», но, на мой взгляд, это было бы не совсем правильным определением.

– Постой, так я действительно видел тот самый «Воздушный Барнаул»?!

Данилыч зашелся в хохоте:

– Ну какой же он был «Воздушный», если мы, можно сказать, забрели на его задворки? Он просто «Другой»…

– А почему такое смешение стилей? Деревянные дома с резными узорами, похожие на славянские избы, и алтайские аилы одновременно?

Данилыч поднял вверх руку с отставленным указательным пальцем.

– Вот! Это и есть переходный момент, осознав который ты сможешь собрать все дремлющие во времени части самого себя, соединить их воедино, проследить свою связь с этим местом, этим городом и событиями, которые здесь должны будут произойти. Затем ты сможешь попасть в этот город самостоятельно, без моей помощи. Но перед этим тебе необходимо научиться преодолевать границы твоего сознания. Ты должен вызвать из небытия Рубеж, за которым и скрывается до поры до времени твое мнимое и истинное безумие. А потом ты должен будешь перешагнуть эту границу.

– И что я там найду?

Данилыч громко хлопнул в ладоши, словно подводя черту ночному бдению:

– Ты найдешь там зедарка.

***
Барнаул
Огромный зал казался бы еще огромней, если бы был освещен не тремя фонарями, а хотя бы тремя мощными прожекторами или, на худой конец, тремя десятками пылающих факелов. Но даже при таком скудном освещении его величие поражало. Трое людей стояли в самом центре грандиозного помещения, завороженно рассматривая изображения на стенах, выполненные в виде глиняной мозаики, раскрашенной всевозможными красками. Тусклые лучи фонарей выхватывали из темноты изображения каких-то древних воинов, низкорослых человечков, напоминающих гномов, высоченных одноглазых существ, похожих на демонов из буддийского пантеона. Было видно, что этим высокохудожественным рисункам, выполненным даже с эффектом некой объемности, очень много лет.

– Ух, ты! – восторженно прошептал Филатов, осторожно положив наконец свою тяжелую ношу себе под ноги. – Это же памятник архитектуры! Тайная комната дворцового замка! Наследие древней цивилизации!

– Да, эту залу еще, наверное, до демидовских заводов выстроили, –задумчиво пробормотал Осьминог, который был здесь уже третий раз и поэтому неиспытывал столь бурных эмоций. – Только никому до этого дела нет.

– Как это нет?! Да ты что, с ума сошел? Да сюда хоть одного профессора приведи, самого захудалого, он себе на этом мировое имя сделает! Тут же все древностью пропитано! И где: под никому не известным провинциальным городишком!

– Так в том-то все и дело! – Осьминог грустно усмехнулся, – ты думаешь, кого-то это заинтересовало?

– А кому ты уже успел наболтать? – встрепенулся молчавший до этого момента Санаев и направил луч фонаря в лицо молодому диггеру. Тот сразу закрылся руками и виновато запричитал:

– Да нет, Сев, ну ты что? Мы же с тобой договорились… Я сюда один раз только ходил. Сидел вот здесь, посередине – жуткое ощущение, аж дух захватывает. А потом как-то решил проконсультироваться с одним… ну, специалистом. Он меня фантазером и утопистом обозвал и посоветовал книжки начать фантастические писать. Так вот я и думаю, кроме Всеволода, никто этот зал всерьез не воспримет. А приводить сюда никого нельзя –это точно.

– Почему? – удивленно спросил Филатов.

– Здесь духи живут, – доверительно и на полтона ниже сообщил Осьминог. – Вот Сева не даст соврать.

Филатов посмотрел на Санаева, словно ожидая услышать от него подтверждение их первоначальной версии.

– Сева, ты думаешь, это он? Санаев кивнул.

– Да, это Герпад. Сомнений быть не может. Вот, смотри, на стенах –эти фигуры воинов. Это – тайшины. Видишь, у них лица закрыты? Вот это, скорее всего, аримаспы, демоны подземелья. Вот это – ургуды. Вот –карлики, гномы. А вот, смотри, человек, вокруг шеи которого обвилась небольшая змея, и волосы его, как у Медузы Горгоны, – из маленьких змеек – Змееносец, зедарк. Здесь нарисована вся история противостояния людей надземного мира и существ из мира под землей!

– Но почему ты уверен, что это тайшины? Может, это молитвенник какой-нибудь сатанинской секты, а эти фрески – изображения из религиозных мифов?