Пусти к себе свет (ЛП)

Но сегодня, вместо того, чтобы найти утешение, я сидел, сгорбившись, на последнем ряду, тихо плакал и думал о том, что Ишмаэль должен сидеть на этой скамье рядом со мной. Он пропустил собрание молодежной группы. Дети праздновали адвент, готовились к Рождеству. Он должен был быть здесь вместе со мной, принимать участие в мессе, делать то, чем занимался в его возрасте я. Он должен был заводить друзей, узнавать больше о вере, сближаться со своей церковной семьей. Узнавать их, пока они узнают его самого. Находить свое место в головоломке веры, семьи, общества, жизни.

К концу мессы, когда все начали приветствовать соседей и обмениваться «поцелуями мира», я тихо выскользнул в холл, чтобы никто не увидел мое состояние и то, что я плачу.

Я подошел к дверям и стал смотреть за окно – на улицу, на затянутое тучами небо, – думая, что постою здесь до конца, а потом получу причастие и сразу уйду, чтобы не пришлось ни с кем разговаривать.

Позади открылась дверь в холл.

– Хен?

Ко мне с распростертыми руками вышла сестра Асенсьон.

– Почему ты стоишь тут один? – спросила она.

Я пожал плечом.

– Пожалуйста, заходи, – сказала она. – Пожалуйста, Хен.

Я покачал головой.

Дверь снова открылась, и появилась Келли. Потом Анна, за ней еще несколько человек, и через минуту у меня создалось впечатление, что весь приход разом решил не дать мне по-тихому ускользнуть.

Вышла даже мисс Стелла, и в момент, когда я увидел ее, что-то у меня в крови закипело.

– Вы! – Я наставил на нее палец.

– Генри, мне жаль…

– Иши должен быть сейчас здесь, но его нет. Из-за вас!

– Генри, я теперь понимаю…

– За что? – прервал ее я, мой голос был полон отчаянного недоумения, язык говорил на автопилоте, гнев переливался за край. Мне было нужно напасть на кого-то, кого-нибудь обвинить, наказать. – Иши должен быть здесь со мной. Он должен быть частью этой церкви, частью этой семьи, этого общества, но вы…

– Генри, я была неправа. Теперь я это знаю.

– Хен, – обеспокоенно произнесла Анна, – идет месса. Тебе правда не стоит…

– Нет, стóит, – твердо сказала сестра Асенсьон. – Когда мы обмениваемся поцелуями мира, то показываем своему соседу, что прощаем его. Как Иисус простил нас. Сейчас для них идеальный момент со всем разобраться. Мисс Стелла, расскажите ему.

– Рассказать мне о чем? – потребовал я.

Мисс Стелла облизнула губы, потом расправила плечи.

– Генри, я была неправа, – сказала она. Было видно, чего ей стоило это признание, как тяжело оно ей далось. – Я ошибалась насчет тебя. Я думала, ты – как мой брат, и если б ты знал, что мой брат сделал со мной… ты бы не захотел, чтобы кто-то еще поступил так с ребенком. Генри, я знаю тебя. Я знаю, ты неплохой человек, и я знаю, ты бы не пожелал такого ребенку. Я думала, что вы все… все ваши… гомосексуалисты… я думала, что вы все такие, каким был мой брат. Что вы занимаетесь… всяким с детьми. Но теперь я знаю, что ошибалась. Генри, я совершила ужаснейшую ошибку. И я не могу вернуться назад и все отменить.

Я не хотел ее слушать. Я не хотел пытаться понять ее точку зрения. Мне было плевать на ее причины, мысли и оправдания. Я хотел наброситься на нее, ранить ее, причинить боль, пустить кровь.

– Я никогда вас не прощу, – поклялся я.

– Простишь, – сразу сказала сестра Асенсьон. – Со временем, Хен. Ты простишь.

– Это она разлучает семьи, не я.

– Она совершила ошибку, и в какой-то момент вам двоим надо будет присесть, поговорить, простить друг друга и начать все с новой страницы. Я знаю, прямо сейчас ты не станешь этого делать, и это нормально. Просто оставь дверь открытой.

– Генри, я отозвала свои показания по твоему делу, – сказала мисс Стелла. – Судья Хузер живет через улицу от меня. Я пошла к нему и сказала, что ошибалась. Генри, я не рассчитываю, что ты простишь меня прямо сейчас, но я хочу, чтобы ты знал, что я попыталась исправить свою ошибку. Пожалуйста, попытайся простить меня.

Гнев, который с такой быстротой и силой заполонил меня, начал стихать, и я, придя в себя, понял, что месса еще не закончилась, и что сейчас не время, да и не место продолжать затеянный мной разговор. Я выставил себя дураком.

– Давайте вернемся внутрь, – сказала сестра Асенсьон. – Хен, пожалуйста, и ты тоже. Ты часть этой церкви и часть этой семьи, и мы знаем, что тебе больно, и хотим поддержать тебя. Ведь мы должны помогать друг другу. В хорошие времена или в плохие – неважно. Всегда. Ты зайдешь?

Я стоял и был не в силах пошевелиться, не в силах заговорить.

– Идем, – сказала Анна и взяла меня за руку.

 

Глава 132

Это правда?

Позже, пока я, стоя в церковном холле, наливал себе кофе, ко мне подошла мисс Джейн Стэтлер.

– Хен, это правда? – вопросила она, крепко установив трость между ног.

– Что правда, мисс Джейн?

– Что ты гомосексуалист. А ты думал, о чем я?

– Ну…

– Ну тогда благослови тебя Бог, и это все, что я имею сказать. Как по мне, миру бы не помешало еще немного гомосексуалистов. Один стрижет меня много лет. Серьезно, нам такие люди нужны.

– Что ж, спасибо, мисс Джейн.