Пусти к себе свет (ЛП)

– Когда-нибудь ты прозреешь и увидишь, что у тебя перед носом. Мне бы очень хотелось поприсутствовать рядом, когда до тебя наконец-то дойдет, что твоя распрекрасная ебаная семья – не более чем распрекрасная липа. Господь свидетель, ты делаешь все, чтобы это не замечать.

Я молчал.

Ишмаэль повернулся ко мне и уткнулся лицом мне в живот, плача так тихо, словно боялся, как бы его не услышали.

– Как ты можешь так обижать его? – спросил я.

– Хен, какой же ты бестолковый.

– Я не понимаю.

– Я знаю. И так было всегда. Ты видишь только то, что тебе хочется видеть.

– И что это значит?

– У меня нет времени на гребаные двадцать вопросов. Ты дашь мне немного денег или что?

– А как же он?

– Мне плевать. Ты меня слышишь? Срать я хотела. Сунь его в пластиковый мешок и утопи в чертовой речке вместе со всеми остальными детьми, которые нахер никому не нужны.

– Как ты можешь так говорить? Он твой сын!

– Нет, не мой.

– Сара, какого черта?

– Он никогда не был моим. Лично я вообще ничего этого не хотела.

Я в замешательстве уставился на нее.

– Хен, меня изнасиловали. И мама настояла, чтобы я родила. Это ей было нужно. Ей и папочке, но не мне. Меня никто не спросил. И у меня сил больше нет притворяться. Я больше не стану мириться с этим дерьмом. Извини, но с меня хватит. Осуждай меня, сколько влезет. Мне все равно.

– Ты никогда не говорила, что тебя изнасиловали. И он в этом не виноват.

– Я знаю, что нет, и мне очень жаль, но я больше не могу выносить этот ад.

– Почему ты мне не сказала?

– Что именно? Что я хотела утопить своего ребенка в толчке, потому что видеть его не могла? Что я должна была тебе рассказать?

– Мы могли бы помочь.

– Хен, ты просто не понимаешь. Вообще ничего. Я хочу, чтобы все кончилось, чтобы этот ебаный бесконечный кошмар, который длится уже восемь лет, наконец-то закончился. Так что просто дай мне немного денег, и я сразу уйду.

– Ты не говорила, что тебя изнасиловали.

– Ну так я говорю это сейчас, разве нет?

– Почему ты не сказала нам сразу?

– Я не могла, Хен. Не могла, понимаешь? Он сказал, что убьет меня.

– Мы могли бы помочь.

Она покачала головой – как-то печально, сердито.

– Я не понимаю, – повторил я растерянно.

– Ты ничем не мог мне помочь, – после долгой паузы сказала она. – И никто не мог мне помочь.

Она подняла лицо, и я, к своей неожиданности, увидел в уголках ее глаз слезы. Обхватив себя, она рассеянно почесывала открытую кожу.

– Иши может остаться у нас, – сказал я. – Мы договоримся о помощи для тебя. Необязательно жить такой жизнью.

Она покачала головой.

– Почему ты отказываешься?

– Ты дашь мне, наконец, деньги? – вставая, спросила она.

– Сара, пожалуйста. Он не видел тебя две недели. Он с ума сходил без тебя.

– Прости, Хен, – сказала она, и ей, кажется, было искренне жаль. – Я бы очень хотела все объяснить, но ты должен додуматься сам. Да и все равно ты не поверишь, если я расскажу.

– Расскажешь мне что?

Она достала сигаретную пачку.

– У нас дома не курят, – сказал я.

– Да похер. – Она прикурила и выпустила длинную струю сигаретного дыма. – Так ты дашь мне немного денег?

– А как же Иши?

– Хен, сколько раз еще повторить, что мне поебать? У тебя что, кукуруза в ушах? Мне насрать! Ты меня слышишь?

– Ты так не считаешь.

– Не смей говорить мне, что я считаю, или чувствую, или думаю, или пытаться открыть мне глаза хоть на что-то еще в этом растреклятом, гребаном мире. Последнему человеку, который попробовал рассказать, что я чувствую, за его беспокойство жопу снесли.

Я умолк. Оглянулся на Сэма, губы которого были сжаты в мрачную линию.

– Так что насчет денег? – не унималась она.

– Мы ничего тебе не дадим, – сказал Сэм.

– Гомосек, я, по-моему, не к тебе обращаюсь.

– Сара, тебе нужна помощь, – проигнорировав ее грубость, произнес он.

– От тебя мне ничего не нужно.

– Мы вызываем полицию, и мы со всем разберемся, – продолжал Сэм, его голос и поведение были профессиональными, деловыми.

– Может, лучше отлижешь мне? Или так, или деньги. Выбирай. Я не могу торчать тут всю ночь.

– Ты в этом уверена? – спросил Сэм.

– Слушай, заткни свой ебаный рот, – огрызнулась она, становясь агрессивной. – Я пришла сюда не затем, чтобы болтать с тобой, гомосек! Не твое проклятое дело, чем я там занимаюсь. Кто ты такой вообще, гребаный педик? Хен мой брат.

– Можешь называть меня педиком сколько угодно – меня это не задевает. Ты просто демонстрируешь свое собственное невежество, вот и все. Так что продолжай в том же духе.

– Обязательно, говномес. Много задниц отлизал в последнее время?

– Тебе что за дело?

– Какие же вы мерзкие, чертовы педики.

– Будет проще, если ты сама сдашься полиции, – сказал Сэм.

– Сдамся за что?

– Хотя бы за пренебрежение родительским долгом.

– Слушай, Хен. – Она повернулась ко мне. – Мне нужны деньги. И мне надо закинуться. Хотя бы чуть-чуть. Прямо сейчас. Мне очень, очень нужно сделать это прямо сейчас. Хен, ну пожалуйста. Помоги. Ну нет у меня времени на всю эту мутотень. Просто помоги мне, и я сразу исчезну. Ты мне брат или нет?

Я ничего не сказал.

– Тебя никогда не было рядом, когда мне было надо, – горько произнесла она.