Пустодомка

Единственная девочка была невозможно лохматой, но костюмчик у нее выглядел аккуратным. Заштопанные детские вещи от разных комплектов и даже ботиночки – один зеленый, другой желтый – смешно. Мальчик без бороды почему-то напомнил ей дядю Захара – наверное, его родня приехала, двое других выглядели серьезными и смешными в своих бородах и старинных шляпах.

– Домовые мы все, – испуганно буркнул тот, что стоял впереди. – А это вот – тыква.

– Я вижу! – восхитилась Сашка, пока брат усиленно фоткал тыквенный хэндмейд.

– А что это с ней? – спросил он. – В смысле, она что-то изображает?

– Ты чё, книжек не читал? – огрызнулся бородатый пацан. – Это же ка-ре-та. Ясно?

– Ясно! А ты, значит, фей-крестный! – Ухмыльнулся Сашка и щелкнул этого ряженого со вспышкой.

Тот закрыл лицо руками и, сердито ворча, что он домовой, пошагал прочь. Остальная компания засеменила следом. Они как будто не знали, что еще нужно делать, поэтому все время оглядывались. Девочка прижимала к груди пакет со старыми конфетами, будто не могла поверить своему счастью. Вскоре странной компании и след простыл.

– Эй, наследники, вы чего тут застряли? Кто пришел? – крикнул из дома в сени Иван Александрович.

– Пап, тут дети в костюмах приходили. Хэллоуин. Мы им дали сладости! – весело закричал Сашка, видимо, забыв включить свой изысканный молодежный сленг.

Отец появился в дверях сердитый.

– Что ты сказал?

– Я говорю, Хэллоуин… дети… ну, сладость или гадость, знаешь?

Однако отец глядел на него сердито.

– Я говорил, чтобы об этой дряни иностранной ты больше даже не заговаривал! Опять начнешь на вечеринки ваши дебильные проситься?

– Я же не…

– И откуда тут дети? Опять мне врешь?

– Папа, я не…

– Не смей мне врать! – голос отца слишком быстро набирал громкость.

Сашка запоздало поняла, что отношения кузена с отцом держались на какой-то тонкой ниточке, которая только что, похоже, порвалась.

– Дядя Ваня, он не врет, тут действительно были дети. Я им мешок конфет дала, – попыталась она объяснить, но вышло еще хуже.

– А! Ты опять других подговариваешь меня обманывать! Ну, это уже слишком!

– Пап, я правда не вру! – трясущимися пальцами мальчик попытался открыть на телефоне фотографии, которые сделал три минуты назад.

На темном экране появились несколько засвеченных пятен и тыква со свечкой.

– Так, все, хватит! – Иван Александрович схватил Сашку за рукав и попытался затащить домой, однако блестящая ткань выскользнула у него из пальцев.

– Пап! Погоди, я щас их найду и приведу, они недалеко ушли! – закричал мальчик и бросился по темной улице, куда совсем недавно укатила, гремя колесами, смешная тележка на веревочке.

– Саш, я с тобой! – крикнула сестра, догоняя его.

Отец постоял еще немного и зашел в дом, хлопнув в сердцах дверью.

Сашка и Сашка запыхались бежать по темной улице и перешли на быстрый шаг. Сестра ничего не спрашивала, и брат был ей за это благодарен. А еще за то, что он все-таки не один сейчас шагал по заброшенной деревне.

Сестра сразу перешла на деловой-рассудительный тон, не стала рассусоливать подробности ссоры.

– Так, давай подумаем, – рассуждала она вслух. – Пошли они в эту сторону, один из них был похож на дядю Захара – значит, это его родня. Пошли туда!

– А далеко?

– Да нет, тут все близко. Домов пять или шесть, потом пустырь небольшой, потом старый шишковский дом, где мы вчера были, помнишь, который красивый, а там и дядя Захар на другой стороне улицы живет. Это уже в самом конце деревни.

– Ясно. И не страшно ему там, на отшибе?

– Да тут все получается на отшибе, – жизнерадостно подвела итог Сашка и повела брата по задуманному маршруту.

Ночь выдалась особенно темной. Луна на небе была, но то и дело скрывалась за быстро бегущими плотными тучами, так что, если бы не Сашкин телефон с фонариком, детям пришлось бы туго. Правда, через десять минут блужданий чудо техники моргнуло пару раз и погасло.

– Блин! Разрядился! Я говорил, что долго играть вредно!

Сашка притихла. Это она разрядила брату телефон, когда случайно заигралась, но он ведь разрешил!

– Ладно, пошли так! – мальчик подхватил ее под руку, и они зашагали дальше.

Наконец, после нескольких спотыканий и одного неприятного падения, дети подошли к дому Шишковых и остановились перевести дух. Белые резные наличники в полной темноте как будто немного светились. На них даже сейчас можно было различить старинные узоры. Девочке показалось, что она видит среди переплетения линий не просто цветочки, а фигуры: мужчина на коне, женщина в длинной юбке с поднятыми вверх руками, между ними – дерево, а над всем этим, и еще во всех углах – будто колесо катящееся – круг с линиями внутри.

– Ты тоже заметила? – спросил мальчик хрипловато. Наверное, осип немного от холодного воздуха.

– Да, фигуры на украшениях…

– Нет, в доме, в окне…

Девочка посмотрела. Закрытые ставни защищали стекла, но они всё равно побились. Из одного окна как будто доносилось пение.

– Я слышу. Кто-то поет.

– Может, эти дети тут?

– Вряд ли. Тут давно никто не живет.

Пение в пустом доме замолкло.