Пустое зеркало

Попытался читать. В дорогу Вертен брал книги на английском, чтобы не забывать язык. Он предпочитал британских авторов. Американцы, даже Твен, казались ему поверхностными. На этот раз у него с собой была «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» Томаса Гарди. Однако чтение не шло. Действительно, что такое страдания бедной сельской девушки по сравнению с событиями недавнего времени?

Вертен со вздохом положил книгу в багажную сетку над головой. Закрыл глаза. И тут же перед его внутренним взором возник отрезанный нос Лизель Ландтауэр, а затем размазанные по стенке мозги герра Биндера. Он представил, как Луккени нападает на императрицу Елизавету, а следом перенесся в тускло освещенные покои кронпринца Рудольфа в замке Майерлинг. Первое, несомненно, было преступлением. А второе? Эти события как-то связаны, или эта связь — плод фантазии его и Гросса? И что с этими ужасными преступлениями в Пратере? Они совершены просто для прикрытия убийства Фроша? А оно связано как-то с гибелью императрицы? И в свою очередь, ее гибель связана со смертью кронпринца, случившейся почти десять лет назад?

Наконец Вертена сморил сон. Он проснулся сразу, когда проводник объявил прибытие поезда в Цюрих. Встал, раздвинул занавески на окне. Ничего особенного на перроне не происходило. Несколько пассажиров сошли с поезда, несколько сели. Все как обычно. Кроме… Как раз напротив своего купе Вертен увидел высокого, сухопарого человека. Он внимательно смотрел на него. У незнакомца был на лице шрам, с левой стороны. От угла рта до виска. Встретившись взглядом с Вертеном, он глаза не отвел. Скорее наоборот, вгляделся еще пристальнее. Вертен уронил занавеску, а спустя пару секунд поднял. Человек со шрамом исчез.

Поезд тронулся, и он снова лег. Перед тем как заснуть, ему вдруг вспомнились слова Марка Твена, которые писатель произнес после похорон императрицы: «Не тот человек сидит в швейцарской тюрьме. А может, тот, да не за то. Ох уж эти венгры. Вначале Рудольф, а теперь вот его мамаша».

Глава пятнадцатая

Сходя с поезда в Женеве в полседьмого утра, Вертен хмурился. Выспаться не удалось. Не надо было так за ужином наедаться.

Из головы не выходил загадочный человек со шрамом. А может, ему показалось, что он смотрит на него? Вполне возможно, незнакомец смотрел на кондуктора, а у Вертена просто разыгралось воображение?

Идя с Гроссом по перрону, он выискивал глазами того загадочного пассажира, но не видел никого, даже отдаленно на него похожего.

— Что вы высматриваете, Вертен? — спросил Гросс.

— Носильщика. Вы что, намерены сами тащить свой чемодан?

Разумеется, у криминалиста такого желания не было. И носильщик быстро нашелся: крепкий мужчина быстро сложил их багаж на небольшую тележку, и они двинулись по длинной платформе.

Усевшись на сиденье фиакра, Гросс объявил кучеру:

— Отель «Бо-Риваж», сударь.

— Вы считаете разумным останавливаться в том же отеле, что и императрица? — спросил Вертен.

— А как же иначе мы сможем его осмотреть и опросить свидетелей? — удивился Гросс.

Адвокат не стал заводить разговор об экономии. Криминалист жил на жалованье профессора, плюс гонорары за публикации. Это не шло ни в какое сравнение с его доходами. Так что если он выбрал отель, где останавливаются монархи, так тому и быть. Вертен все оплатит.

У входа в отель «Бо-Риваж», как и на многих других зданиях в Женеве, висели траурные ленты в память об усопшей императрице. В этом величественном сооружении, возведенном сорок лет назад на набережной Монблан, окна всех номеров выходили на Женевское озеро и все номера были шикарные и комфортабельные. Обширный вестибюль украшали величественные мраморные колонны и изысканная мебель. На столиках стояли вазы со свежими цветами.

Туристический сезон практически закончился, и им достались номера рядом, на третьем этаже. Они привели себя в порядок и отправились на завтрак в чайную комнату на террасе. Кофе был потрясающий, круассаны тоже. Женеву не зря называли аванпостом французской культуры в Швейцарии. Разумеется, и еда здесь была французская, выше всяких похвал.

В начале девятого они сели в фиакр.

— В управление полиции, — сказал Гросс кучеру по-французски.

Минут через тридцать, совершив мини-тур по городу (набережная Монблан, мост Монблан, южный берег Женевского озера, дальше по обсаженным деревьями улицам через опрятные жилые кварталы, чередующиеся с общественными садами и парками, на бульвар Карла Вогта недалеко от реки Арв), они подъехали к импозантному строению восемнадцатого века с гербом города над входом. Здесь размещалось управление полиции Женевы.

В вестибюле Гросс приблизился к молодой женщине за стойкой и спросил комиссара Оберти.

— Он ожидает вас, господа? — вежливо осведомилась она.

— Да. Я профессор Гросс, а это мой коллега, адвокат Вертен. Я телеграфировал ему из Вены. Мы прибыли по делу Луккени.

Она кивнула и взяла телефонную трубку.

Примерно через пять минут к ним спустился седой дородный мужчина лет шестидесяти в черном костюме.

Обменявшись с криминалистом рукопожатием, он с чувством произнес: