Пустой человек

От нечего делать – не орать же дурным голосом, пугая лесных жителей? – Толик достал бумажку, выдранный из неизвестной книги листок, и развернул. На косо оторванной странице с чьей–то научной статьёй – вон виднеется угрожающая непонятностью фраза «…причиной буллезного эпидермолиза – гиперчувствительности кожи к механическим повреждениям – могут быть мутации…» – имела место корявая карта.

От руки, с местами смазанными синими чернилами, но вполне читаемая.

Жирный крест, от которого в обе стороны шли параллельные полоски – прямая и извилистая. Вокруг по обе стороны кучковались ёлочки, как их дети рисуют: эдакие руны для малолетних. В ёлочках нарисована тропинка – через лес направо. Или это ручей? Кто его знает.

Толик уже сообразил, что держит в руках самодельную карту как раз этого места. Много ума не надо, чтобы понять. Рельсы, лес, он – вот здесь, тропинка туда. За деревьями пустое место, поле, наверное, или луг, потом пара домиков – таких же условных, как и деревья. Широкая жирная черта рядом – дорога? река? Нет, всё–таки дорога, ещё домики уже на самом краю карты, потом крестики, в углу странный завиток на манер нотного знака и… И всё. Дальше бумага кончалась неровным зубцом обрыва.

Непонятно, что там, за краем.

Вот и вся любовь: можно стоять на месте и ждать – чего только? А можно идти по криво начерченному плану, надеясь, что он выведет к людям. Хоть объяснят, что за чертовщина творится, а может и помогут чем. Занесло чёрт знает куда, но хотя бы не в болото по шею. И не в жерло вулкана – есть плюсы, что просто на заброшенные рельсы посреди леса.

Пасту и щётку можно смело выкинуть, толку с них никакого. Стаканчик в узкий карман влезать отказался. Толик сунул его за пояс – пригодиться воды напиться, а нальют – так и чего покрепче. Он бы сейчас не отказался, на волне переживаний. Эх, жаль коньячок в поезде остался… Повязал на голову полотенце, враз став похожим на озорного повстанца. Если были красные повязки, жёлтые, то почему бы не быть белым? Вот именно.

Шаг за шагом он удалялся от места, где обнаружил себя недавно. Ничего там примечательного не было, Толик осмотрелся. Даже ветки от ближайшего куста отломал и положил крест–накрест на шпалы. Пометил, вдруг придется вернуться.

Неизвестно зачем, но вдруг?

Тропинку, обозначенную на карте приметил скоро, и десяти минут не прошло – вон она в лес ныряет. Точно по плану, и – не ручей. Туда? Ну, конечно, туда, вариантов особо нет. Можно и по рельсам топать до потери пульса, куда–нибудь они да выведут, но… Есть же карта. Вот ей и поверим. Вперёд, к домикам.

Густые заросли обступили тропинку сразу, словно кто–то озаботился посадить деревья плотно, почти встык, а редкие промежутки забить кустами – колючими, с блестящей лаковой листвой. Толик был не силён в ботанике, но даже ему вся эта флора показалась непривычной. Бог знает, куда занесло. Вдруг это – параллельный мир, сплошная магия и волшебство вокруг? Тогда и растения не наши, нечему удивляться. Вот ещё полсотни шагов, а потом впереди раз! – и поляна с эльфийскими воинами. Вмажут из луков молча, а у него ни артефакта какого, ни оружия. Даже с кольцом всевластия серьёзные проблемы. Забыли выдать.

В лесу было душно. Ветерок, так славно гулявший над рельсами, сюда не пускала плотная стена деревьев, кроны их смыкались над головой, закрывая небо. Так он и шёл под зелёной аркой непонятных растений, изредка переступая через упавшие на тропинку ветки. Утоптана дорожка была на славу, грех жаловаться. Ходили по ней часто, вот только кто и куда…

Поляны не было, эльфов тоже, идти было жарковато и скучно, но и деваться некуда: даже сойти в сторону – без шансов. Туннель, а не тропинка.

Со скуки Толик начал фантазировать. Нет волшебных воинов с острыми ушами? Ну да и ладно. Тогда это мир после страшной войны. Постапокалипсис, не зря же небо такое низкое и серое. Ядерный пепел в воздухе висит, ясное дело. И на выходе из леса встретят его сталкеры в противогазах и с автоматами, возьмут в плен и немедленно отнимут… Гм. Брать–то нечего. Ладно, отнимут стаканчик. И полотенце. Лишь бы джинсы не забрали, без них как–то неуютно, трусы старые и растянутые. И шлепанцы могут – без них он бы уже все ноги отбил с непривычки.

Или нет! Это не послевоенный мир, а наоборот – утопия. И здесь сохранился памятный по рассказам родителей Советский союз, страна живёт по решениям тридцать какого–то съезда партии, а наши корабли бороздят просторы космоса. Без причины, но во всех направлениях. Тоже нормально будет. В колхозе, – а домики это точно колхоз, – накормят, напоят и спать уложат. А на рассвете пристроят коров доить. Он, правда, не умеет, но научат. Мигом. Техника–то далеко шагнуть должна, успевай молоко относить в сторону. Вёдрами на колёсиках.

Тропинка между тем нырнула в неглубокий овраг, затем вывела наверх и повернула левее. Вот ещё странно – ни зверей, ни птиц. Даже насекомых не видно. Без комаров, положим, Толик вполне бы обошёлся, но жуки там разные, стрекозы – эти–то где?

А нигде.