Пустой человек

Пострадавший лежал головой на коленях Лизы, сидевшей прямо на полу. Молоток валялся в стороне, рядом с останками – мир её праху! – табуретки. По виду, её разнесло взрывом. Ганс вертелся рядом, то подскакивая с ненужными советами, то отбегая обратно к Светке. Анжелика, неведомо зачем приглашенная то ли Лёхой, то ли Гансом, испуганно моргала из дальнего конца комнатушки. Откуда она вообще взялась в их теплой компании? Влад подумал, что ему хочется выгнать ее за бессмысленность. Вот прямо сейчас. Взять и выставить за дверь.

– Лёха, живой?

Тот что–то пробурчал в ответ, ощупывая левой рукой правую, от локтя до запястья.

– Да это… Блин. Сломал, что ли. Или ушиб?..

На кухне с треском включился холодильник: Влад до этого и не думал, что подобное ещё работает – пузатый, с облупленной вертикальной ручкой и остатком намертво прибитого к дверце шильдика «…мбов» с росчерком в конце.

– Если сильно опухнет – сломал, – с неведомо откуда взявшейся уверенностью сказал Ганс. – Я в интернете читал. Давай водки дернем?

– С–с–сука, один дюбель забить осталось. И два самореза завернуть, – огорчённо сказал Лёха. – А я теперь руку поднять не могу.

– Крови нет? – внезапно спросила Анжелика. Вопрос был до того странным, что ей никто не ответил. Слепая, что ли? Конечно нет, видно же – Леха задрал рукав свитера до плеча и снова щупал руку.

Ганс понял, что прямо сейчас не нальют, и начал выбираться обратно на балкон, доставая пачку сигарет. Обошёл сиротливо разложенный наполовину стол–книжку, за которым и планировалось отмечать. Сейчас столик был закидан вещами, надо бы всё в шкаф…

– Так что с кровью? – ещё раз спросила Анжелика. Она широко раздула ноздри, будто принюхиваясь к чему–то сильно пахнущему.

– Да какая там кровь, ушибся просто! – бросила Лиза. Лёха качнул головой в знак согласия и вновь откинулся затылком на ее колени.

– Жа–а–аль! – громко сказала Анжелика.

– Ты чего, маркиза ангелов, прихерела? – возмутился Влад. – У меня друг покалечился, а ты ржешь! Иди отсюда вообще, овца!

– Не могу! – замотала она головой. – Это же мой дом, куда я пойду?

Затих даже высунувшийся с балкона неуёмный Ганс, выдув в комнату струю сизого дымка, медленно растворяющуюся в воздухе.

– В каком смысле – твой дом? – угрожающе поинтересовался Влад. – Я заплатил, я и жить буду.

– Она к тебе в соседки напрашивается! – гоготнул Ганс. – А диван – один.

– Молчи, Немчинов, – оборвала его Светка. Он и Гансом–то стал из–за фамилии, несложные ассоциации в двадцать пять лет. – Сам позвал же!

– Я? – чуть не проглотив окурок, изумился тот. – В первый раз ее вижу. Я думал, Лёшка позвал. Скрасить Владу суровые будни.

– Сдурел? – с Лизиных коленей отозвался Лёха. – Она с вами же пришла.

Наступило молчание. Анжелика вопрос своего происхождения здесь и сейчас никак не прояснила. Влад немного поёжился от неловкой ситуации и спросил ещё раз:

– Девушка, милая, вы сюда как попали–то? Никто с вами не знаком, получается.

«А если так – почему все знают ее имя?», – пронесся у него в голове резонный вопрос.

– Я здесь живу, – повторила Анжелика и, помолчав, уточнила. – Мы выпивать сегодня будем?

Лёха, кряхтя, встал и несколько раз махнул рукой:

– Не опухла, кстати! Но болит, сука. У тебя второй табуретки нет? Доделать надо бы карниз.

Светка подошла к Анжелике и тихо спросила:

– Реально, чья ты знакомая?

– Из вас – ничья, – не понижая голоса, ответила девушка. – Я здесь живу.

Влад плюнул на загадку гостьи – выгнать никогда не поздно, а останется, так он не против, на вид барышня ничего так. Кофта с юбкой обтягивают, где надо. Пошёл в кладовку за вторым табуретом для Лёхи. Музыку никто не включил, что и к лучшему: громко слишком на трезвую голову, а одного Ганса развлекать – это лишнее.

Кладовка была в том месте квартиры, которое гордо называлось прихожей. Пришлось закрыть дверь в комнату и стараться не удариться лбом или задом, наклоняясь над залежами барахла. Да, вон сидение торчит, он не ошибся. Только как бы её оттуда…

В комнате кто–то вскрикнул. Опять что–нибудь уронили, растяпы. Что ж за народ его друзья! Впрочем, других нет.

Табурет потянул за собой неведомо зачем перевязанную проволокой подшивку газеты «Известия» за год рождения Влада, едва не упала с полки пустая банка, в общем – всё как обычно. Эквилибристика в хрущевке. На свободное от табуретки место немедленно осыпалась гора хлама: тряпки, огрызок швабры и – вишенкой сверху – жестяная банка с мелкими гвоздями. Жесть, вот их собрать – задача для золушки. Впрочем, вряд ли хозяйка что–то заметит, пусть валяются.

Опять крикнули в комнате. Что за неуёмная компания? Не иначе, Ганс танцевать начал. Без музыки, но ему сейчас всё равно.

Зажав подбородком сидение крепкой на вид подставки под друга Леху, Влад прикрыл дверь кладовки, с трудом умяв внутри горку хлама, и направился в комнату.