Пустой гроб

Бездействие претило его пылкой, рвущейся в бой натуре; ведя расследование, докапываясь до истины, он чувствовал себя, как рыба в воде, и терпеть не мог ничего не делать, выжидать, обдумывать.

Выйдя из вокзала, Жюв без труда сговорился с возницей, взявшимся доставить его в Тилли-сюр-Лизьё — деревушку, где проживали старики Клеманы, которым судья доверил воспитание сына Амели Дро.

— Вы торопитесь? — спросил кучер, когда повозка уже катилась по разбитой мостовой Лизьё.

Жюв отрицательно потряс головой.

— Да нет! А почему вы спрашиваете?

— Потому, — объяснил кучер, — что у моей кобылы грыжа и, если мы не торопимся, я не буду гнать ее что есть мочи.

Про себя Жюв подумал, что, раз лошадь больна, не следовало и запрягать ее, и что это форменное надувательство — заманить седока, а потом ехать шагом.

Но от комментариев Жюв предусмотрительно воздержался.

Что толку препираться с кучером, не лучше ли заручиться его доверием?

Жюв ловко подольстился к вознице, похвалив его за предусмотрительность.

— Конечно, конечно, — заверил он, — вы совершенно правы, дружок, ни к чему гонять кобылу, когда у нее грыжа. Время от времени дать ей кнута — вреда не будет, но особо-то не усердствуйте…

Замечание Жюва пришлось очень кстати и сразу расположило к нему кучера.

— Сразу видать, сударь, в скотине вы толк знаете, — отвечал он. — Может статься, вы хотели бы купить лошадь? Знаю я одного двухлетка…

Жюв поспешил разуверить его:

— Нет, нет, вы ошибаетесь, я приехал сюда не за лошадьми.

— Тогда за коровами?

— Нет, не за коровами.

Кучер лукаво усмехнулся:

— Тогда понятно… Вы, сударь, торгуете свиньями?

Жюв снова отрицательно покачал головой.

Его сдержанность не давала покоя простаку-крестьянину, который ломал себе голову над тем, кем еще можно быть в жизни, если не заниматься ни одной из трех столь завидных для него профессий и не торговать ни лошадьми, ни коровами, ни свиньями.

— Вы приехали по поводу новых школ, сударь? — наугад рискнул он.

Ответ Жюва был отрицательным.

— Вы, сударь, случаем, не чиновник? Наверно, приехали за налогами?

— Нечто в этом роде, — загадочно ответил Жюв.

Тут крестьянин хлестнул свою скотину и с чисто нормандским бесстыдным простодушием выпалил:

— Раз вы, сударь, по налоговой части, то и заплатите, не скупясь, а раз заплатите, не скупясь, кобылка пусть пошевелится, наплевать, если охромеет, все одно завтра продам ее.

И, хохоча во все горло, кучер от души нахлестывал бедную лошаденку.

Жюв рассудил, что теперь самое время приступить к расследованию.

— Ба! — начал он. — Особенно-то не торопитесь, время есть. Сколько до Тилли?

— Отсюда километра четыре будет, деревушка невелика, да что там! Дорога известная…

Пустив рысью свою серую кобылку, кучер развернулся боком, устроился поудобнее и приготовился к приятной беседе.

— Ума не приложу, что такое случилось, — заговорил он, — но теперь я только и делаю, что гоняюсь в Тилли. Всем вдруг понадобилось в Тилли, просто отбоя нет. Поди, на строительство школ едут, так я думаю, сударь.

— Вероятно! — повторил, не споря с ним, Жюв и нахмурился. — Может статься, вам доводилось возить туда моих коллег… Как они выглядели?

Тут кучер звонко хлопнул себя по ляжке.

— Что нет, то нет, этого я вам никак не скажу, — отозвался он, — кому рассказать — животики надорвешь, сдается мне, два раза кряду седок был один и тот же, только… Он и носа не казал.

Жюв слушал, затаив дыхание.

— Как так? — спросил он.

— А вот как: раз вечером, скажу — не совру, в прошедшую субботу, посиживал я за стаканчиком у мамаши Лебас, все чин-чинарем, вдруг — пришли за мной… Седок уже влез в повозку да поджидал меня. Ну, пришел я, спрашиваю: «Куда поедем?» — «В Тилли», — так он ответил. «Семь франков в оба конца», — так я сказал, плюс чаевые… Согласен он на семь франков, договорились, поехали… Сидит он — ровно неживой. Забился в глубь повозки, укутался в пальто — ни слова, ни звука. Путь не близкий, ну я и не выдержал, заговорил в ним… «Слушай, приятель, — так он сказал, — займись-ка своей кобылой, а меня оставь в покое». Ну, тогда и я замолчал, сударь…

— Само собой, — согласился с ним Жюв.

Однако подгонять кучера больше не требовалось.

— Так и ехали, — продолжал он, — только я-то первым ему понадобился. Еще мы и до Тилли не доехали, встает он — аккурат на перекрестке — и говорит мне: «Стой… Я здесь сойду. Дальше пойду пешком. Мэр где живет?» Ну — я объяснять: мэр, де, живет подле церкви. «Ясно, — так он сказал, — а Клеманов знаешь?» Еще бы, у них огромная ферма на краю деревни. «Ладно, ладно», — так он сказал. Хотите — верьте, хотите — нет, но дал он мне, сударь, десять франков да сказал при этом: «Ты больше не нужен мне, убирайся вон!..»

— Да! — добавил крестьянин. — Вот бы каждый день да такие клиенты.

Жюв буквально сгорал от любопытства.

Что за таинственный незнакомец был здесь в прошлую субботу, за три дня до похищения ребенка, зачем нужен был ему адрес Клеманов?

Жюв невольно спросил себя:

— Не случай ли, подсунув мне этого возницу, навел меня на весьма интересный след?

— И вам довелось встретиться с этим человеком еще раз? — поинтересовался Жюв.