Пустой гроб

— Печь для обжига известняка — недурная идея. Я возьму ее на заметку, господин мэр, так и напишу: должно быть, мальчик свалился в печь для обжига известняка. Потому труп его никак и не отыскать.

Жюв отпил глоточек кальвадоса, затем задал еще вопрос:

— А Клеманы? Что сказать о Клеманах?

На сей раз мэр выдал себя:

— Клеманы? Лучшие, честнейшие люди. Скажите, что, дескать, огорчены они, не едят, мол, не пьют, да не забудьте указать, что реакционеры они, Клеманы эти… Сам-то я держусь передовых идей. Не хочу я, чтобы Клеманам делали рекламу, а то ведь на выборах…

Жюв жестом успокоил его.

— Все понял, все сделаю.

Тут мэр опять захохотал во все горло.

— Ну и хитры вы, — донеслось сквозь смех.

Жюв скромно потупился.

— Да что там!..

— Но это еще не все, — продолжал мэр, — папаша-то Клеман возьми да и скажи тому господину, что приезжал в понедельник, будто мальчишка исчез утром; маху он дал, в округе ведь все знают, что все не так было. Ко всеобщему интересу в отчете лучше бы изложить все, как было.

Жюв слушал его, затаив дыхание.

— О чем разговор, — согласился он.

Мэр опять поскреб в голове.

— Тогда уж, — выложил он, — пишите, что птенчик упорхнул в субботу. Клеманы поначалу не стали поднимать тревогу, думали, что мальчишка заигрался где-нибудь на ферме с товарищами, ну а уж в воскресенье-то спохватились. Но исчез он все-таки в субботу, об этом все соседи знают.

Жюв согласно кивал:

— Можете не сомневаться, так и укажу в отчете: ребенок исчез в субботу.

Два часа спустя Жюв покидал Тилли-сюр-Лизьё, не забыв прежде заглянуть к Клеманам.

Скорый поезд уносил Жюва в Париж, вид у него был озабоченный, голова гудела.

Каких-нибудь новых подробностей у Клеманов ему узнать не удалось. Собранные сведения были точны, сомневаться в их достоверности не приходилось.

Жюв пришел в уныние.

— Я ехал сюда, — размышлял он, — и думал, что Поль Дро вполне мог бы убить ребенка, а теперь получается, будто это Себастьян Перрон его похитил, похитил ребенка своей любовницы.

Жюв яростно затягивался сигаретой — таков был его способ успокаивать нервы.

— Ни за что не поверю, что малыш Юбер мертв. Держу пари — он прекрасно здравствует.

«Итак, — подумал Жюв, — пора подытожить полученные результаты».

От кучера он узнал, что субботу и понедельник того нанимал один и тот же человек. Личность этого человека, показавшегося вознице столь загадочным, удалось определить с помощью мэра. Это был Мариус, которого послал судья.

В понедельник Мариус явился за ребенком в открытую. Хотя на самом деле он уже приезжал в субботу, но тайком.

В том, что приезжал он тайно, сомневаться не приходилось, ибо о мэре он только навел справки, визита же ему не нанес. Судя по всему, о первой поездке предпочитали помалкивать: Себастьян Перрон, не скрывавший, что отправил Мариуса в Тилли-сюр-Лизьё, о субботе не сказал ни слова.

С другой стороны, ребенок, будто бы утонувший, в действительности утонуть не мог. Мэр сам сказал: в местечке не было ни одной мало-мальски глубокой лужи. Жозеф без обиняков признал, что труп найти не удалось, кое о чем он умолчал, но было видно — история таинственного исчезновения не шла у него из головы и он всеми силами пытался выгородить своих кузенов Клеманов, чьей политической мести, по-видимому, опасался…

Получалось, что ребенок исчез не в понедельник — день официального визита Мариуса, а в субботу, когда приезжал он тайно.

«Черт возьми, все ясно как божий день, — сделал вывод Жюв. — Себастьян Перрон, опасаясь, что его любовница может найти мальчика и что Поль Дро тоже не будет сидеть сложа руки, в субботу послал Мариуса похитить ребенка, а потом заявил, будто похищение произошло в понедельник и тем самым обеспечил себе алиби… Истинный виновник — Себастьян Перрон, Поль Дро не виновен.»

Жюль был уверен, что напал на правильный след.

Факты сходились в логическую цепочку, все доказательства похищения — налицо!

Когда Жюв высадился на вокзале Сен-Лазар, он уже обрел прежнее хладнокровие.

— В общем-то, — рассуждал он, — пожалуй, и к лучшему, что Поль Дро оказался жертвой. Мне не придется портить с ним отношений, ничто не повредит лечению Элен, ну а уж Себастьян Перрон!.. С ним-то я расквитаюсь, глаз с него не спущу, не посмотрю, что он судья, — с Жювом шутки плохи.

Глава четырнадцатая ШАНТАЖИСТЫ

На другой день после посещения Жювом Тилли-сюр-Лизьё, где он расследовал загадочное исчезновение маленького Юбера, в девять утра Себастьян Перрон был уже во Дворце правосудия и направлялся в следственный отдел, чтобы просмотреть особо запутанные дела.

Со вчерашнего дня Себастьян Перрон не находил себе места; исчезновение Юбера потрясло его, он волновался, нервничал, ни на минуту не забывая о страшном известии, полученном от Мариуса.

Вдобавок судье пришлось довериться Жюву, и хотя вряд ли у него были основания сомневаться в честности и порядочности знаменитого сыщика, все же было малоприятно, что тайная драма, потрясшая его жизнь и обернувшаяся такими ужасными последствиями, стала известна стороннему лицу.