Пустой каприз

— Нет, Питер ничего не знает, и... — Он говорил как-то невнятно, ненавидя себя за необходимость делать больно доброй женщине, но все же... — Теперь я знаю, зачем Дейзи приехала и что ей нужно... Она хочет, чтобы Питер остался со мной.

Эйзе не пошевелилась. Даже бровью не повела. Она просто внимательно слушала его.

— Остался с тобой, — повторила она. — А Дейзи? Она тоже останется?

— Нет, Дейзи не останется. Только Питер. Она хочет, чтобы мы — ты и я — позаботились о мальчике, пока ей придется проходить курс химиотерапии.

— О Боже! — Эйзе встала, медленно прошлась по комнате, зябко кутаясь в элегантный пеньюар.

— Вот именно.

Она полуобернулась к нему, теребя свой пухлый подбородок, и спросила:

— Что ты собираешься делать?

— Мне кажется, Дейзи в отчаянии. Она невероятно любит Пита. Этот ребенок — все, что у нее есть.

— У нее еще имеется собственный бизнес, Йост. Достаточно успешный, между прочим.

— Она собирается отойти от дел. Дейзи не вернется на работу по крайней мере полгода, год... Понимаешь, ей не хочется, чтобы Питер видел, как она будет выглядеть после сеансов химиотерапии.

— Ты считаешь, что Дейзи рассказала тебе все?

— Эйзе, она в отчаянии!

Эйзе вздохнула, демонстрируя бесконечное терпение:

— Ну, хорошо... Что ты предлагаешь? Как быть со свадьбой? С медовым месяцем? С нами в конце концов?

—А что с нами? — не понял Йост. — Мы с тобой. Мы вместе. Возможно, не все сложится так, как мы задумали...

Он заметил, как Эйзе нахмурила свои рыжие бровки и оттопырила нижнюю губу.

— Но постепенно все уладится, — пытался уговорить он невесту. — Мы поженимся и отправимся в свадебное путешествие. Хотя и чуть позже, чем собирались. Не переживай, все обязательно состоится, надо лишь немного подождать.

— Но у нас же будет Питер.

— Конечно.

— После свадебного путешествия? Или до него?

Йост понял, что его начинает раздражать разговор.

— А это имеет значение?

По тому, как изменилось выражение лица баронессы, он догадался, что очень даже имеет. Йост напрягся и задал ей прямой вопрос:

— Ты не хочешь, чтобы Питер был с нами?

Прежде чем ответить, Эйзе несколько мгновений почти не дышала. Потом решилась на откровение:

— Питер хороший мальчик. Просто прелесть. Однако я бы хотела побыть сперва новобрачной, а уж потом матерью.

Йост молчал, а Эйзе продолжала:

— Я буду рада помочь Дейзи всем, чем только возможно, но мне кажется, что нам следует проявлять осторожность. Думаю, не стоит забывать и о собственных целях. Мы ведь рассчитывали создать семью и завести своих детей.

Йост заскрежетал зубами. Питер был его родным сыном. И занимал немалое место в его сердце и жизни.

Эйзе опять устроилась на маленьком диванчике и осторожно положила руку на колено Йоста.

— Я ничего не имею против того, чтобы Пит гостил у нас на каникулах или приезжал на выходные. Но, Йост, подумай вот о чем. Я должна стать матерью чужому ребенку, к тому же иностранцу. Где здесь логика? По-моему, это не имеет смысла.

Йост нащупал в кармане ключи от машины и произнес:

— Мне пора возвращаться.

— Йост, дорогой, послушай... — Она попыталась остановить его. Даже запечатлела поцелуй на его щеке. — Я хочу выйти за тебя замуж. Хочу стать тебе настоящей женой и родить детей. Мы уже обо всем этом договорились, правда?

Йост поцеловал ее в пухленькую щечку, встал и отправился к машине, так ничего и не ответив своей невесте. Он обдумывал новый план, который мог оказаться самым неудачным.

Йост вернулся в Остерлоо и вошел в дом. Дейзи и сына он обнаружил в столовой. Они весело болтали, уплетая тосты с джемом.

— Привет, па! — радостно завопил Пит, увидев его первым.

Йост наклонился поцеловать его. Крепкие загорелые руки мальчика обвили шею отца, и он понял, что не хочет, чтобы Пит куда-то уезжал.

Приятно было после жаркого июньского утра оказаться в прохладной столовой. Тяжелые шторы на окнах были спущены, и солнце не нагревало комнату. Посреди стола стояло наполненное водой блюдце, в котором плавали розовые лепестки. Полированная поверхность стола сияла. Эта цветочная композиция не должна была гармонировать с бесконечным обеденным столом, которому больше ста лет. Но и цветы, и запах роз, и полированная поверхность, и две темные головки друг против друга удивительно сочетались и создавали законченную картину благополучия и покоя. Недаром Дейзи была великолепным дизайнером. Вокруг нее всегда витала аура красоты и изящества.

Йост, глядя на своего сына и его мать, вспомнил слова Эйзе: «Это чужой ребенок, к тому же иностранец».

Дейзи наблюдала за Йостом, пытаясь поймать его взгляд. Ее огромные темно-синие глаза показались ему утомленными. Веки покраснели и припухли. Она провела бессонную ночь, подумал он, но это не мешает ей наслаждаться разговором с сыном и ласкать его. В ней было больше тепла, чем во всех женщинах вместе взятых.

Ему нравился его «иностранный» сын. И его мать тоже. Это даже хорошо, что его мальчик наполовину британец. И что он так похож на Дейзи. Она не была совершенной, однако временами казалась ему таковой.