Пустой трон Одиссея

— Но ваш сын совсем не такой, как Ахиллес. У него не только горячее сердце, но и светлая голова. Телемах не вынесет, если, вернувшись с войны, его легендарный отец обнаружит, что сын прячется за мать. Царевич чувствует, что его держат на поводке, оберегают и нежат, а ведь как болезненно это воспринимается в его возрасте! Он старается быть хорошим сыном, но уже не может быть послушным мальчиком. Телемах знает, что должен что-то сделать, но он ничего не умеет, он наделает ошибок.

Тишина. Пенелопа глубоко вздохнула:

— И погибнет. Да, я все понимаю. Но мне так трудно… позволить ему рисковать.

— Он все равно рискует, Телемах не остановится, он не смирится с войском Драконта, Которое хозяйничает на его острове, — напомнила Габриэль. Она поднялась на ноги. Пенелопа поднялась вместе с ней, отложила гребни и накинула на станов покрывало.

— Я совсем забыла о гостеприимстве! — спохватилась царица и хлопнула в ладоши, подзывая служанку. — Исмина, у нас остались фрукты?

— Да, фрукты и немного хлеба. Но он успел подсохнуть, господа, — обратилась Исмина к Габриэль. Та приветливо покачала головой:

— После морского путешествия черствый хлеб как раз то, что надо.

Выйдя из побоев царицы, Зена оказалась в богато расписанном и ярко освещенном коридоре царского дворца, к нему примыкал узкий, побеленный проход, в котором едва теплились крошечные масляные лампы. Ход для слуг. Воительница остановилась и принюхалась. Она уловила аромат лимона и душистых трав: они были добавлены в масло. Кроме этого, сюда доносился аппетитный запах подваренного мяса и свежего хлеба. Значит, рядом кухни. Воительница неслышно дошла до конца коридора и остановилась. Следующий проход оказался столь же узким. Он шел в прежнем направлении, но спускался на один этаж и исчезал за поворотом. Оттуда слышались голоса: тихо переговаривались мужчины. Зена все еще не могла разобрать ни слова. Придавшись к стене, она осмотрелась. В конце виднелась дверь: наверняка в кладовые. Заперта снаружи. Больше дверей не было. Людей тоже. Зена бросила вокруг себя еще один внимательный взгляд: с того места, где она стояла, открывался неожиданно хороший обзор. К тому же деревянный пол отчаянно заскрипит, стоит только ступить на него. Звук эхом разнесется по коридору, предупредив воительницу заранее. Зена быстро дошла до крутого поворота, чутко прислушалась и шагнула за угол.

Здесь Коридор спускался еще круче, но через пять-шесть шагов вновь становился горизонтальным. В скобах были закреплены факелы, в узкой глубокой нише горела масляная лампа. Дым из кухни завивался в желтоватом неровном свете, поднимался к потолку и исчезал сквозь крошечное отверстие, пробитое высоко в стене. Аромат только что испеченного хлеба заглушал все остальные запахи. «И не припомню, когда я последний раз ела, — мрачно подумала воительница. — Что может быть лучше свежего хлеба после голодовки?» Зена постояла у полуоткрытой двери, прислушиваясь, и осторожно заглянула в комнату.

Она увидела просторную кухню. Вдоль противоположной стены стояли жаровни и обмазанные глиной печи, широкие окна пропускали внутрь морской бриз и уносили дым. Повсюду были столы и скамьи, целая дюжина поваров и столько же помощников могли бы одновременно готовить царские кушанья, чистить овощи и натирать посуду. Двое одетых в черное мужчин, колдовавших над дымящимся горшком, выглядели здесь очень одиноко. Воительница скользнула в комнату и прикрыла за собой дверь.

Мужчины тут же обернулись, держа наготове ножи. Зена продемонстрировала пустые руки и прислонилась к двери в своей любимой позе:

— Лемнос! Что скажешь старому товарищу?

Лемнос, невысокий человечек — скорее черный, чем смуглый — с лысым черепом и маленькими руками, удивленно взглянул на нежданную гостью. Второго повара Зена не знала. У него была бронзовая кожа, надменные глаза и ястребиный нос, судя по всему, это египтянин. Надолго воцарилось молчание, наконец Лемнос выжал смешок, вонзил нож в кухонную доску и развел руки для объятий:

— Разрази меня гром, Зена! Как ты сюда попала?

— Зена? Я слышал о ней. Что ей здесь делать? — подозрительно спросил египтянин и крепче стиснул рукоять ножа.

Лемнос перехватил его запястье и рассмеялся; Зена улыбнулась и стиснула зубы. «Я и забыла, как противно Лемнос хихикает!»

— Раммис! Успокойся, я ее знаю. Она… — повар словно пытался что-то припомнить. На мгновение глаза его потухли, но он тут же снова оживился. — Когда-то она дружила с Драконтом. Он будет рад ее видеть. И я рад ее видеть. — Чуть тише Лемнос добавил: — Ну же, приятель, бросай нож. Иначе она тебя заставит сделать это. Я с ней драться не полезу. Только не с Зеной.

— Дружила с Драконтом? — черные глаза египтянина в упор смотрели на воительницу. — Да, я о ней слышал. Сдается мне, Драконт ей обрадуется, но вряд ли как приятелю.

— Такое у нас ремесло. Мы все конкуренты, — гортанно промурлыкала Зена. Раммис глупо глядел на нее. — Иногда мы не в настроении делиться. А вот сейчас я готова поделить с ним добычу.